Мама напрокат, или Семья в подарок
Шрифт:
– Я прошу прощения за своё недостойное поведение, – его бархатный голос будто завораживал, успокаивая, – и если вы позволите, объясню его причину, естественно после того, как попробую вылечить вам руку.
– И как вы собираетесь это сделать? – уже спокойнее поинтересовалась я, поскольку пульсирующая боль могла заставить слушать кого угодно.
Незнакомец, не говоря ни слова, осторожно взял мою посиневшую кисть в свои ладони, и в тот же миг я почувствовала тепло, исходившее от его рук.
Могла ли я предположить, что одним прикосновением
– Перелома нет, так что совсем скоро от неприятных последствий вашего опрометчивого поступка останутся лишь воспоминания, – констатировал мужчина, по-прежнему не выпуская моей ладони из рук.
– Невероятно! – выдохнула я, прислушиваясь к своим ощущениям. – Совсем не больно, просто чудо какое-то!
– Здесь нет чудес, лишь последовательное выполнение некоторых действий, – улыбнулся он, наконец выпустив мою руку, хотя улыбка получилась какой-то грустной.
Сейчас он казался таким искренним, что захотелось улыбнуться в ответ, но я сдержалась, ограничившись сухим «Спасибо». В конце концов в произошедшем виноват именно он, а чудесное исцеление можно считать своего рода извинением за причинённый вред. Вот только интересно, как у него это получилось?
Раздавшийся в глубине заведения грохот в мгновение ока выветрил все мысли об этом феномене из моей головы. Сердце ухнуло в пятки, когда обернувшись на звук, я увидела сидевшую на полу девочку, державшую в руках большого белого медведя с розовым бантом на шее, усердно трущую лоб, а рядом – упавший стул.
– О боже, – прошептала я, кинувшись в её сторону, совершенно забыв о том, что собиралась уже уходить, и при этом даже не заметила странного взгляда, брошенного в мою сторону незнакомцем. Переживание за ребёнка было настолько сильным, что стало не по себе.
Подбежав к ней раньше отца, я опустилась на колени, осторожно убрав маленькую ладошку со лба, под которой, как оказалось, набухала шишка.
– Что-то мои ножки совсем не хотят идти, – устало пробормотала малышка. – Я шла, чтобы показать мою новую игрушку, но почему-то всё закачалось вокруг.
– Такое иногда бывает, когда плохо кушаешь, – помогая крохе встать, промолвила я и ласково коснулась осунувшегося личика, высказывая своё предположение, лишь потом осознав, что стала понимать и её.
Резко поднявшись, я ошарашено уставилась на оказавшегося рядом мужчину, заинтересованно наблюдавшего за мной.
– Либо я схожу с ума и чужая речь вначале нашего знакомства мне только почудилась, что маловероятно, либо вы устроили здесь представление, непонятно для чего, – слова срывались с губ как удар хлыста, усиливая напряжение, витавшее в воздухе.
– Понимаю ваше негодование, – присаживаясь на колени рядом с дочерью и прикладывая ладонь к её лбу, где красовалась огромная шишка, ответил мужчина. – Через минуту попробую вам всё объяснить, хотя это будет весьма непросто.
– Пожалуй,
Хотелось скорее оказаться на свежем воздухе, подальше от всех этих непонятностей и неприятностей, свалившихся на меня в один день, подальше от этого странного незнакомца и его маленькой дочки, подальше от дурацких мыслей, возникших в голове при виде неё, подальше от той тоски, что беспощадно сжала грудь, стоило сделать только шаг к выходу.
– Мамочка, родненькая, пожалуйста, не уходи! – надрывный детский крик ударил мне в спину, заставив замереть на месте. – Я буду самой послушной дочкой, пожалуйста, не бросай нас опять, мамочка!
Топот детских ножек прорезал тишину, царившую в кафе и, миг спустя, маленькое тельце прижалось ко мне изо всех сил.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – шептала малышка, вцепившись в штанину.
Растерявшись, я обернулась к мужчине, во взгляде которого увидела такую боль, появившуюся из-за страданий собственного ребёнка, что мне стало трудно дышать.
Не говоря ни слова, он вытащил из нагрудного кармана золотую цепочку с висевшим на ней медальоном и, подойдя, протянул её мне.
Щёлкнул механизм, откинулась инкрустированная драгоценными камнями крышечка, и моему взгляду предстала небольшая миниатюра с изображением трёх человек – мужчины, стоявшего сейчас передо мной, маленькой девочки, всхлипывающей рядом и…
Я не верила своим глазам! Черты лица женщины были настолько схожи с моими, что если бы не длинные волосы, уложенные косами вокруг головы, и не роскошное платье глубокого синего цвета с декольте, которое я видела впервые, с уверенностью сказала бы, что рассматриваю свою собственную фотографию.
– Это что, шутка? – уставившись распахнутыми от удивления глазами на незнакомца, прошептала я.
– Похоже на то, что нам сейчас весело? – вопросом на вопрос ответил мужчина.
– Но это точно не я, хотя лицо девушки просто копия моего, – попыталась почему-то оправдаться.
– Теперь-то я знаю, но вначале был абсолютно уверен, что вижу перед собой свою жену, бросившую меня и дочь чуть больше двух недель назад, – кивнул он. – Кстати, моё имя Энрион, можно просто Энри, а это Катарина, но она предпочитает, чтобы её называли Кэти. А как вас зовут?
– Аделина, сокращайте на своё усмотрение, мне без разницы, что Лина, что Адель – всё одно, – промолвила, качая головой и пытаясь прийти в себя от новой порции информации, свалившейся на мою голову.
Странная реакция малышки, да и самого Энриона, когда он увидел меня впервые, стала теперь вполне понятной. Вот и причина неадекватного поведения обоих. Правда, ситуация с речью так и не прояснилась, хотя, судя по именам, они всё же были не из наших мест.
– Я кушать хочу, сильно, – прошептала Кэти, тяжело вздохнув, так и не выпустив из рук мою штанину. – Можно мне чего-нибудь поесть?