Мама, не плачь, я живой
Шрифт:
— Пал Егорыч, вы только не дёргайтесь и не оборачивайтесь. У меня к Вам один вопрос: Вы давно майора из Вашей группы знаете? Того, в камуфляже?
— Дольше чем тебя, Геннадич.
— Вы не обижайтесь, Пал Егорыч. Просто один из наших людей видел его в компании того человека, с которым наш фигурант номер два дела в Москве вёл. И майор Ваш выглядел подчинённым того человека из Москвы. Майор Ваш в штатском был. Года полтора назад это было.
— Человек Ваш не мог ошибиться?
— Зуб даёт.
Соколов
— Тяжко… Но, понимаешь, Геннадич, всё сходится. Эх, Саня, Саня…
— Великий, — снова возник в сознании шёпот Ионыча, — тот майор чего-то Ионе подсунул, когда в вертолёт грузили.
— Спасибо, Ионыч.
— Пал Егорыч, Ваш майор чего-то подложил нашему фигуранту во время погрузки.
— Не может быть! — вырвалось у полковника. — Это уже…
— Вы бы лучше проверили, товарищ полковник.
Но Соколов уже справился с собой, стал обычным, как всегда. Они с Никитой закончили обед, поднялись из-за стола и, не торопясь, направились к вертолётам. Подходя, вспоминали свою совместную одиссею у водопада, шутили, смеялись. Все уже сидели внутри, ждали только полковника.
— Товарищ майор, ситуация изменилась, — скомандовал полковник, — берите под командование тот вертолёт, — показал на вертолёт с трупом Ионы, — и доставьте тело фигуранта на базу. Вас будет сопровождать один вертолёт поддержки. А мы на оставшихся вертолётах слетаем тут недалеко, затем вернёмся на базу.
Проговаривая приказ, полковник всё время следил за лицом майора. И тот дрогнул, рванулся; но скорохваты по бокам среагировали, завалили майора на пол, выкручивая руки.
— Всем покинуть второй вертолёт, — скомандовал Соколов, — сапёру осмотреть труп фигуранта.
Через десять минут сапёр принёс пластиковую коробочку размером с портсигар:
— Вот, товарищ полковник. Небольшая, но взрыв в замкнутом пространстве… Вертолёту хватило бы.
…Когда вертолёты улетели, Никита вышел в астрал:
— Слышь, Ионыч, а, может, подольше поживёшь? Чего тебе сорок-то дней? Мы с тобой вроде, сработались.
— Издеваешься, да?
— Ничего не издеваюсь. Пока ты со своей шизофренией расстаться не мог, наука далеко вперёд продвинулась. Может, попробуем?
— А… чего?
— Я тут чего подумал: тебе ж только физическое тело надо, ведь так? Необязательно в него вселяться, можно и на пуповине жить. Хотя, конечно, хозяин — барин. Вон пуповина дауна валяется. Давай тебя к ней подключим, ты ж полный клон Ионы-то будешь, значит с совместимостью проблем не должно быть. Он же с ним уживался. Как думаешь?
— Ну, ты даёшь… — только и смог выдавить Ионыч.
— А чего? Как временный вариант. Потом, может, нормальное тело подыщем.
— А… Давай, — махнул рукой Ионыч.
Сама процедура много времени не заняла. Никита взял обе пуповины, отсёк их концы своим кинжалом, соединил между собой эти новые срезы и плотно прижал друг к другу. Концы срослись так, что даже место соединения было незаметно. Пуповина была как новая.
— Ну как, Ионыч? — спросил Никита.
— Как? — прислушивался Ионыч к своим новым ощущениям, — как будто ребёнок где-то плачет.
— Ну так, успокой его, скажи: папка скоро придёт, конфетку принесёт.
— А где я конфетку возьму?
— Я тебе дам.
Ионыч прислушался к чему-то внутри себя и выдал:
— Он не знает, что такое конфетка.
— Ну что-нибудь другое пообещай, что ему нравится.
— Он просит не убивать его клонов. Он через них играет и гуляет, — оторопело сказал Ионыч через пару секунд.
— Ты ему скажи, чтобы он своих клонов забрал обратно к себе. А гулять он теперь будет только с тобой, по-настоящему.
— По-настоящему?
— Конечно. Места в Монастыре много, лошадям есть где гулять. Что уж, для ребёнка подходящей площадки не найдёшь? Ты давай налаживай отношения со своим родственником, тебе с ним жить.
— Ладно. Тогда я пошёл?
— Иди. Только оставьте одного дауна на входе в Лабиринт, дорогу показать. Мы сейчас соберёмся и за вами тронемся.
Ионыч ушёл. Через минуту все дауны зашевелились и дружной толпой двинулись в сторону скал. Никита вернулся в юрту. Там Айша упаковывала вещи.
— Аюшка, нам придётся пожить немного в этом Монастыре. Пока Сильвестр замену не пришлёт. И ещё… Там, наверное, проблем много будет. Не все туда по своей воле попали. И воспитывались некоторые не совсем правильно. Психологически трудно будет…
— Ничего, Никит, прорвёмся. Ты что-нибудь придумаешь.
— Ладно, я к Сильвестру, а ты собирайся пока.
Никита прилёг на лежанку, вышел в астрал, и отправился в родной Монастырь. Сильвестр был в библиотеке, читал какой-то огромный фолиант. Никита звякнул колокольчиком, Хранитель отозвался мгновенно.
— Здравствуй, Брат. Как дела?
— Здравствуй, Сильвестр. Дела нормально. Монастырь Ионы наш. Сам Иона умер.
— Как?!
— Я думаю, инсульт. Обратись к своим друзьям в Москве, они точнее скажут после вскрытия. Кстати, полковник Соколов с командой сразу же после нашего поединка здесь нарисовались. Как думаешь, случайное совпадение?