Мама, не плачь
Шрифт:
Парень сделал вид, что обиделся:
— И вовсе я не горбатый.
— Еще тут повыделываешься, сделаю горбатым… Дурака из себя не строй.
— О чем ты?
— Владек, давай серьезно. Мы люди взрослые, все понимаем. Скажи, за сколько у тебя комм наручный? Тысячи за полторы-две моделька?
— Четыре, — патлатый гордо погладил золотистый браслет.
— Вот. А у меня — за две сотни и я на него полгода копила. Поэтому мне с вами обсуждать особо нечего. В гонках яхт не участвую, на элитных пляжах задницу не грею, в винах не разбираюсь. Сидеть в качестве объекта для насмешек — оно мне надо? Поэтому иди, тебя виноград и копчености ждут. Главное, с собой не вздумай ничего тащить, на таможне заставят все выбросить. Лучше съешь или понадкусай вечером во время пьянки… Топай.
Идиот,
На подъезде к космопорту автобус делал две остановки — у парковки суборбитальных челноков и диспетчерском центре. Когда медленно покатили мимо грузового терминала, я попросила водителя:
— Хап-атта [5] , а можно меня вот здесь высадить, у маршрутки?
Грузный мужчина глянул на мою тельняшку, на выбеленные солью короткие волосы и кивнул. Притормозил у застекленной остановки, распахнул дверь.
5
Хап-атта — уважаемый
— Спасибо большое! — сказала я и выпорхнула наружу, во влажную жару. Отлично. Не придется хвосты рубить в порту, я отсюда до места доберусь куда быстрее. Кстати, вот за экспрессом и местная развозка притормаживает. На ней и доеду.
На технологическом ярусе потопала в диспетчерскую. Еще по космопорту на Трау помню, кто именно отвечает за весь внутренний трафик. Пусть у нас и была развивающаяся колония, но грузовозы принимали каждый день. Поэтому “что, где и как” худо-бедно представляю.
В КДП [6] меня никто не пустит, но помощник дежурной смены сидел в центре зала ожидания за столиком в окружении кучи дисплеев.
— Вечер добрый. Можно меня по курсантскому самоходу на круизный пропустить? “Лазурный”, отправление завтра в десять.
— Документы, пожалуйста.
— Вот. Третий класс, это технологическая книжка.
Тонкий момент — формально на борт до начала посадки пассажиров пускают исключительно обслуживающий персонал и экипаж. Но в торговом флоте делают послабление для “своих” — курсантов летных училищ и прочих полезных людей. Я в их круг не вхожу, но у меня есть плюсик — я технарь. И у меня ряд рабочих сертификатов на руках. Если мне сделают одолжение, то запросто могут припахать на какие-то неотложные задачи. А всякого “хватай мешки — вокзал отходит” на больших звездолетах постоянно полным-полно. Поэтому красивая молодая женщина посмотрела на отпечатанную на тонком пластике выписку, затем на меня, после чего поднесла чип в углу листочка к считывателю. Покосилась еще раз на мою умоляющую физиономию и набрала кого-то из обслуживающего персонала:
6
КДП — командно-диспетчерский пункт
— Джино, ты с утра на планерке плакался, что людей в трюме не хватает. Возьмешь стажера на полет? У нее третий класс, до Варгавы. — Выслушав ответ, помощник диспетчера спросила у меня: — Без оплаты пойдешь? Четырех часовые смены ежедневно и сегодня надо будет с погрузкой помочь. За это место у техников дадут.
Шикарно — двухместные каюты и народ редко обычно видишь — все по сменам болтаются.
— Буду рада, если баллы за практику начислят.
— Джино, с тебя баллы практиканту… Все, поняла. Оформляю. Пни кого-нибудь к третьему пункту досмотра, я госпожу Блютих туда отправлю.
Отлично, я еще за обратный перелет смогу очков набрать. Они ничего экипажу не стоят, а мне для учебы пойдут весомым довеском.
— Спасибо огромное! Вы меня очень выручили…
Повезло дважды. Во-первых, в каюту я попала с мастером группы энергетиков. Пересекались мы с ней каждый вечер, пожилой женщине было скучно и она спокойно отвечала на многочисленные вопросы. Под конец даже посоветовала, что лучше и в какой последовательности читать, чтобы к третьему курсу могла подать на специализацию “реакторные системы”. Среди всех коммунальщиков — энергетики считаются белой кастой. Цена ошибки обычно зашкаливает, но зарплаты самые высокие и работают обычно не по колено в разлившемся дерьме.
Во-вторых, я столкнулась с трюмными, кому помогала с десантурой ящики ворочать. Меня вспомнили и всю дорогу считали за свою. Поэтому никто не шпынял, если где по кишкам корабля шлялась, и в столовой для экипажа ела, а не среди пассажиров. Ну и по итогам мне записали по восемь рабочих часов за каждый день полета. Типа — четыре за практику, четыре за теорию. И электронную подпись помощника капитана шлепнули. Все — я теперь нормативы точно перевыполнила.
В порту даже смотреть не стала, где там остальные болтаются, отправилась на станцию монорельса. Богатых отпрысков будут лимузинами развозить или еще как — мне же левой-правой и до Академии. Там заселение через три дня у первокурсников, но у меня место уже забронировано. Надо только в деканате правильно отчет о практике пристроить, чтобы не замотали и лишний раз на ковер не дергали. Потом можно начинать готовиться к первому сентября. Качать учебники по общим дисциплинам, получать форму и настраиваться на учебу. Я хочу в качестве факультативов зацепить смежные курсы. Придется попыхтеть, но мне надо и стипендию подтвердить хорошей учебой. И потом набранные баллы Совету деканов показать. Потому что мало быть отличником на общем фоне. Надо продемонстрировать, что ты в самом деле стараешься. Тогда на втором курсе подпишут выбранный список, а на третьем сможешь выбирать специализацию. Троечники — вынуждены за такое доплачивать. Или их переводят на не особо популярные позиции. Все просто — либо наличные выкладываешь ты, либо за тебя государство. Но тогда профессию базовую получишь по разнарядке и потом десять лет отработаешь там, куда пошлют. Не нравится? Ищи спонсоров, власти просто так деньгами не разбрасываются. Капитализм и корпоративное управление. Все четко, без дураков.
Уже на переходе внутри пересадочной станции меня тормознул патруль. Один полицейский встал сбоку, положив руку на кобуру, двое других замерли прямо передо мной.
— Документы предъявляем.
Протянула айди, попутно пытаясь понять, с чего бы прицепились. Народу много, но выдернули именно меня. Скорее всего — ножик не понравился. Я его особо не афиширую, ножны слева, под курткой. Просто там в рукоятке наверняка штатный идентификатор прошит. И его видно, если сканеры работают. Чип глушат, когда на боевые выходишь, но в неактивном виде таскать по городу — минимум штраф, а то и уголовная ответственность. Поэтому я даже не трогала.
— Здесь сказано, что тебе подтвердили право на ношение холодного оружия. Сколько лет?
— Четырнадцать и три месяца.
— Не рано с железом без присмотра шляться?
Патрульные на галочку зарабатывают. Только вот зря они так. Я же дурная, законы зубрила до посинения. Адвокатской лицензии нет, но права и обязанности знаю на отлично.
— Ребята, давайте без косяков. Документы вы проверили, за мной нарушений нет. Хотите палку в отчет вписать на дурочке малолетней? Так ведь я сопли на кулак мотать не стану. Как только будет официальное обвинение предъявлено, тут же подниму куратора. С ним и будете разбираться.
— Даже так?
— Как иначе? Мне клинок не за красивые глаза выдали. Есть вопросы — набираете номер службы безопасности, он в айди в закрытом разделе прописан. Полковник Рихтер, он мне аттестат совершеннолетия заверял.
Помрачнев, старший наряда возвращает мне пластиковую карточку. Похоже, служил, разбирается в ньюансах. После войны часть населения с освобожденных территорий контрразведка перевозила в другие миры. И трясли нас, как сидоровых коз. И до конца жизни будем болтаться в списке неблагонадежных. Зато я — полная сирота — в свои четырнадцать уже совершеннолетняя. И мой старший опекун — полковник из госбеза. За любой косяк матку выдернет и сожрать заставит. Но и в обиду просто так не даст.