Мама против монстров
Шрифт:
– Все в порядке. Мама вылечила, - робея, отозвался мальчик.
На ладошках ребенка и в самом деле не было даже грязи, не то что крови или каких-то повреждений.
– Хм, отлично, - улыбнулся босс, - В таком случае нам пора бы и маму к доктору отнести. Ну, ребята, кто не успел, тот опоздал!
Подхватив девушку на руки, Нагачика начал медленно подниматься.
Его сын тут же ухватился за ткань хаори на широком плече и азартно оглянулся на друга.
Дети! Гибкая психика, способная приспособиться к любым вывертам жизни. Взрослым бы так!
В последний
Так Добрый Сосед и встал во весь свой немалый рост: по карапузу на каждом плече да с обморочной девицей на руках.
– Внимание, всем группам, - проговорил он в микрофон наушника; в мягком голосе главаря якудзы отчетливо слышалась добрая улыбка, - Цель достигнута. Повторяю, цель достигнута. Руководство операцией передаю Огичи. Зачистите здесь все, что осталось, ребята.
– А вот что с вами делать, молодой человек?
– все также по-доброму обратился Нагачика к последнему живому врагу в комнате. Некогда известного снайпера и наемного убийцу Дзиро давно разоружили, пару раз дали по почкам, вышвырнули с инвалидного кресла. Лежа на полу, мужчина в некогда белом костюме с ненавистью глядел на Доброго Соседа.
Мягкая улыбка Нагачики в этот момент совершенно не достигала глаз. Наоборот, блекло-карие, почти желтые зрачки могли бы одним своим видом напугать любого.
Дзиро любым не был.
Но он проиграл.
– А что значит "проклят тысячей проклятий?" - спросил Хиде у своего друга. Папа был папой в любом виде, к стрельбе Хиде уже изрядно привык. И теперь ему было любопытно то, о чем он даже не слышал до знакомства с Канеки.
Кену было страшно. Немного. Вроде свои победили, но мама не просыпается, а семья Хиде и в самом деле оказалась... хулиганами.
Но это же Хиде, он-то свой!
– Не знаю, - мотнул головой мальчик, не спуская глаз с поверженного противника. Краем зрения Канеки Кен видел и рядок трупов вокруг, но бояться-то нужно живых!
– Наверно, если пожелать ему что-нибудь плохое, оно сбудется, - не задумываясь, добавил он.
Человек в белом пугал маленького Канеки.
Но если сжать хаори отца Хиде посильнее, то было уже не так страшно.
– Лучше желать что-нибудь, что можно увидеть сразу, - наконец, прошептал сын ведьмы, разбирая свои знания и ощущения, - А то оно может не сработать.
– Чтоб у тебя нос отсох, - сразу же определился Хиде, - И руки.
И нос отсох. Впал, как у мумии. Следом пошли руки, хоть и не полностью.
– Аааааа!
– заорал, забывая обо всем, похититель. Он пытался скрести по полу, словно надеясь или очистить руки, или отодрать их от локтей. Затем усыхающими тонкими жердями он попытался найти свой привычный пистолет в пустой кобуре. И, наконец, пополз на Нагачику.
Чего хотел - непонятно.
– Прикольно, - ошеломленно сообщил Хиде отцу и другу, когда беснующегося мужчину ударом приклада отбросили от босса и детей.
– Прикольно.
– тоже оценил Нагачика-старший.
Канеки позеленел.
Босс якудзы хмыкнул. Задумался. Хмыкнул снова. И отдал новый приказ.
– Этого дурака выведите наружу, объясните, что такое у него наказание милостью нашей ведьмы. Канеки-кун, это мы потратили два проклятия из тысячи или одно?
– Два, - слабо отозвался мальчик, зажимая нос складкой одежды мужчины. На красном хаори оставались сопли.
Кажется, его сейчас вырвет. Прямо на отца Хиде.
Живое воображение мальчика добавляло множество картин того, что можно сделать с человеком. И видеть это вживую Канеки Кен совсем-совсем не хотел.
И думать об этом не хотел тоже.
Повернувшись к своим бойцам, оябун хмыкнул. Те тоже смотрели заинтересованно и хищно. Хотя кто-то нет-нет да бросал опасливые взгляды на ведьму в руках Тетсумару.
Так, его и оставим отвечать за игру.
– Развлекайтесь. И остальным скажите, что тут за атракцион. Главное - оставьте гада живым и посчитайте, сколько проклятий было использовано. Не более пятисот, остальное - на допрос и для нас с супругой. Ты...
– обратился он к поганой белой крысе, похитившей его сына. С отсохшими, мумифицированными носом и руками, Дзиро подпирал стену, вжимаясь в угол, и тихо подвывал, - Жить будешь плохо, парень, но хоть недолго, - хмыкнул Нагачика, - Наслаждайся.
"О женщины, имя вам коварство", - пробормотал Тетсумару, выходя из комнаты, посмеиваясь на ходу. Придумают же - даже жалко ублюдка стало!
Ведьма в его руках шевельнулась.
– Сохраните в тайне этот день. Унесите тайну в могилу.
Последние золотые разводы на доме пропали. Новое колдовство? Стены без золотой окантовки вмиг стали мрачными, нависшими и жуткими.
Еще более жуткими, чем раньше. Странно, учитывая, что все уже закончилось.
Будет в Токио свой дом-призрак, - безмятежно подумал Нагачика. Здоровая паранойя ведьмы умиляла.
– Да могла бы не говорить, - хмыкнул он, - Якудза умеют хранить секреты.
Добро пожаловать в Нагачи-кай, Канеки Хо.
***
Очнулась Хо под капельницей, в просторной белой палате. На тумбе рядом лежали фрукты и стояла ваза с цветами.
– Мама! Ты проснулась!
– обрадовались рядом.
Рядом сидел ребенок.
Так, она - Канеки Хо, очаровашка - это сынуля... А сама она - где?
Нагачика. Якудза. Похищение. Крови-и-ища!
– Сколько... как долго я спала?
– хрипло спросила девушка у потолка. Чувствовала она себя абсолютно разбито, в животе словно узел скрутили, все мышцы болели и свербели.
Что она, мешки с картошкой носила?
Нет вроде.
Потолок, понятное дело, промолчал.
– Месяц, мама!
– радостно сообщил ей Кен-чан.
– А кто тебя кормил?
– нахмурилась девушка. И кто накормит ее? Или не накормит - где здесь туалет?
Мысли Хо скакали, как белки, и страшно путались.