Мама, я демона люблю!
Шрифт:
— Ах да, конечно, я помню. Вы просили экипаж, — Агата отклонилась назад, тщетно пытаясь рассмотреть скрытую поворотом кухню. — Я попросила горничную распорядиться. Как только конюх доберётся к нам, тут же всё подготовит. По понятным причинам, я не очень часто пользуюсь лошадьми, так что он вконец обленился. Быть может, Рок поторопит старичка? Конюшня сразу через двор и направо, не заблудишься.
— Рок предпочёл бы куда более интересные занятия, — не пошевелился демон.
— Я бы о-о-о-очень была вам благодарна, — с нажимом повторила Агата, глядя почему-то на меня, а не на демона.
— Не хочу мешать конюху. Он всё же профессионал.
— Рок, пожалуйста, — я первой сдалась упрямым интонациям женщины. Ну не попытается же она убить меня, в самом деле? Ещё раз — вряд ли.
— Кири, — демон запнулся, выпучил глаза, на что-то намекая.
— Я хочу домой. Мама наверняка волнуется.
Он вышел нарочито медленно, едва ковыляя, цепляя пол носками ботинок и ежесекундно оглядываясь.
— Плохая идея, — сообщил напоследок не то мне, не то Агате, не то и вовсе тяжёлой гардине, прихваченной золотой лентой по случаю светлого утра.
Агата и не подумала обернуться на причитающего и заламывающего руки страдальца. Она смотрела на меня и смотрела серьёзно.
— Вы что-то хотели сказать?
— А ты хотела бы послушать, милая?
Честно говоря, ни капельки.
— А у меня есть выбор?
Она не стала отвечать, строить из себя мамочку или пытаться прочитать мне лекцию, укоризненно взирая исподлобья. Хитро улыбнулась, небрежно подхватила чашку с напитком и, спрятавшись за тяжёлой шторой, уставилась в окно.
Внизу медленно, нога за ногу, потягиваясь и зевая появился демон. Он размял затёкшие плечи, непринуждённо пальцами расчесал длинные волосы, осмотрелся и, наконец, окликнул конюха, с другой стороны двора проводящего схожие манипуляции. Запрягать лошадей не торопился ни один. Рок жестами, местами даже приличными, объяснил ленивому слуге, что необходимо поторопиться, что в случае, если мужик не выполнит приказ достаточно быстро, демон… э-э-э… вероятно, нанижет его на рог, и что у него, демона, сильно болит шея (или как ещё можно расшифровать сжимающие её ладони?). С похвальной для его возраста скоростью сделав круг почёта у конюшни, но всё же получив пинок под зад от нахального киро, конюх взялся за дело. Сам же демон устроился рядом на скамеечке, закинув ногу на ногу и почёсывая подставленную солнышку обнажённую рельефную грудь. Помог, ничего не скажешь.
— Очарователен, верно? — женщина шумно отхлебнула из чашки, кажущейся прозрачной на свету.
Я присоединилась, неловко обхватывая свой сосуд двумя руками, опасаясь, что тончайший фарфор рассыплется, если случайно стукну его о раму. Полюбовалась фамильяром. Да, более, чем очарователен. Но ответила подчёркнуто лениво:
— Кто? Рок? Не знаю, не обращала внимания…
— Он говорил, что ты совершенно не умеешь лгать?
Я покаянно кивнула.
— Получается всё лучше.
Оборотень запрыгнула на подоконник, подтянув одну ногу в колене, уже не скрываясь, помахала демону рукой. Тот послал в ответ воздушный поцелуй, а я погрозила кулаком в ответ, чтобы прекратил рисоваться.
— Не стоит, — женщина похлопала по месту рядом с собой, приглашая, я неуклюже присоединилась. — Твоё обаяние в искренности. Просто научись принимать это, а не бороться. Я в своё время прошла через подобное.
Ну, конечно. Будь искренней, не стыдись своих чувств, делай то, что велит сердце… Разок мне уже довелось услышать что-то подобное. Говоривший это мужчина был крайне убедителен и невероятно красив. А я — наивна и влюблена. Больше такой ошибки не совершу.
— Ценю вашу заботу, кири Агата, — ровно произнесла я, отодвигаясь по подоконнику подальше и уже жалея, что приняла приглашение и оказалась в такой близости от оборотня.
— Ужасная лгунья, — повторила она, резко подаваясь вперёд и болезненно хватая меня за колено. — Если хочешь солгать, солги ему. Врать демону куда сложнее, чем старому оборотню. Я знаю, он кажется восхитительным, очаровательным, самым страстным и желанным на свете. Но это всё ложь. Ты можешь лишь лгать в ответ. Не забывай, малышка, он не человек. Давно уже не человек и вряд ли вообще помнит, каково это. Он не желает тебе добра, никогда не желал и не изменится, как бы ты этого не хотела. Ни один демон не сделает того, что ему не выгодно. А то, что выгодно ему, можешь мне поверить, для тебя губительно.
— Пустите, пожалуйста, — я попыталась скинуть её руку, отсесть, спрыгнуть на пол. Агата держала крепко, впиваясь в кожу сквозь ткань юбки так сильно, словно на руке не красовались аккуратные короткие ноготки, а снова выросли смертоносные когти. — Мне больно!
— Нет, — где-то совсем рядом зазвенел, разбиваясь, тончайший фарфор. — Сейчас — нет. А вот когда он предаст, и, поверь, он это сделает, вот тогда будет действительно больно. Ты начнёшь доверять демону, как начала бы доверять любимому мужчине, поверишь, откроешь своё сердце и дашь ему напиться из сосуда лары. И именно тогда он нанесёт удар.
Она наседала, давила, сжимала пальцы так, что ногу начало сводить. Вторая, уцелевшая, чашка попалась на глаза как-то случайно. Наверное, Агата отставила её прежде, чем начать жаркий монолог. Я зажмурилась, чтобы не видеть, как тонкий невесомый фарфор идёт трещинами, раскалывается и пачкает прекрасные упругие кудряшки горячей густой жижей. Пока оборотень шипела и отряхивалась от осколков, я успела отбежать до двери и уже там, загоняя страх как можно дальше, не слушая внутреннего голоса, выпрямилась, развернулась к ней и уверенно сообщила:
— Вы знаете и меня и Рока меньше суток. Вы понятия не имеете, что нас связывает, чего мы пытаемся добиться и, главное, что мы оба за люди.
— Он не человек…
Я замотала головой и выставила вперёд руку, жестом заставляя замолчать соблазнительную женщину и жуткого монстра, лезущего не в своё дело, по совместительству:
— Даже если в ваших словах есть зерно истины, вы не имеете никакого права запихивать его мне в глотку. Благодарю за гостеприимство. Не благодарю за то, что пытались нами поужинать. И, прошу, не суйте в наши отношения свой восхитительно ровный нос.
Я сделала реверанс, прощаясь, и поспешила вниз. Опасалась ли я, что Агата разозлится и попытается ещё раз напасть? Вряд ли. Скорее, я бежала от противной, горчащей и невыносимо желчной правды.
— А ты упрямая, да, малышка?
Когда я спустилась по лестнице, она стояла в самом верху пролёта, опёршись локтями о перила и не думала догонять.
— Хочется верить.
— Тогда не верь ни единому моему слову, — она распустила волосы, вытряхивая из них остатки чашки, и отступила в тень. — Я всего лишь разочаровавшийся в жизни и мужчинах одинокий оборотень. Откуда бы мне знать повадки демонов?