Мама, я демона люблю!
Шрифт:
Демонстративно зевнув, Тёмный ещё раз ткнул наглеца в раскалённую почву. Рок успел повернуться щекой, и та, обожжённая, сразу покраснела.
— Зависть — плохое чувство, — прохрипел демон.
— Верно, — Первый двинул козлиной бородкой, прижимая лицо противника чуть сильнее. — А знаешь, чему именно я завидую?
— Моему безграничному обаянию? — пустил Рок кровавый пузырь.
Властитель Подземья за шкирку приподнял подчинённого, внимательно разглядывая. Как будто искал что-то в младшем демоне, пытался рассмотреть — и не видел даже в такой близости. С силой опустил. Снова поднял — и вниз. И ещё раз, с каждым словом усиливая удар:
— Тому, что она всё равно тебя любит!
Рок неуклюже замахнулся и попал в живот Тёмному, но тот и не заметил.
— Наверное, это врождённое, — ещё раз, ещё и ещё. Наверняка бесполезно, но фамильяр продолжал бить, не выясняя, попал или нет.
Ему понадобились все силы, чтобы Тёмный хотя бы покачнулся. Рок хватал раскалённый воздух и никак не мог надышаться. Самый сильный демон Подземья с искренним удивлением вытер разбитый нос и, кажется, сильно обрадовался, что драка всё же состоится.
— Ты ведь понимаешь, мальчик, что я могу испепелить тебя одним щелчком? — для большей убедительности он поднёс соединённые в щепоть пальцы поближе.
— Ну так давай, — подзадорил его Рок. — Или пальчик бо-бо?
Первый Тёмный отпрянул от такой дерзости, но почти сразу понимающе хмыкнул:
— Надеешься поскорее избавиться от чувства вины за её судьбу? Нет, для тебя пытка не закончится быстро. Ты будешь страдать долго, как страдал я…
— Ага, конечно. Считай, уже проникся и пожалел тебя.
Фамильяр зашипел, случайно задев обожжённую щёку, но Тёмный сарказм не оценил, а лишь окончательно взбесился.
— Ты предал, её, обманул. Из-за тебя она мучается в это самое мгновенье… И всё равно смотрит так, как когда-то смотрела моя жрица! Почему ты достоин этой любви? Почему ты — да, а я — нет?! — он перемежал крики затрещинами, хлестал хвостом и оставлял глубокие порезы шипами на крыльях.
— Нет! Ты же обещал! — что толку вопить? Тёмный не услышит ни единого слова, а через считанные секунды мой крик оборвут костлявые чудовища.
Но он, кажется, услышал. Остановился, вгляделся в темноту, там, где стояла я, словно прекрасно видел сквозь Завесу.
— Наверное, ты считаешь, что нельзя нарушать обещания, да, сладкая? — он смачно хрустнул шеей и показал крылья во всём великолепии, одновременно закрываясь от удара напавшего сзади Рока. — Но я не стану держать слово перед той, что пришла от её лица. — Тёмный задрал голову и прокричал в безответное, пышущее пламенем небо. И рёв этот, полный отчаяния, стал рёвом раненого зверя. — Ты первой солгала мне, Лунная жрица! И теперь убью всех, кого посчитаю нужным, — закончил он, переводя взгляд на Рока.
— Это дело тяжёлое, — сочувственно причмокнул Рок. — С твоим характером придётся вообще всех порешать, иначе комплексы не победить…
— Значит, я убью всех! — не понял сарказма властититель.
Они сошлись. Младший демон второго порядка, вооружённый чувством юмора, безграничным эго и привлекательной задницей. И Первый Тёмный, хозяин Подземья, сильнейший демон из ныне живущих.
Я, не глядя, отбрыкнулась от уродца, попытавшегося вгрызться в пятку, и прильнула к Завесе. Не для того меня мама растила… ой, не для того я собой жертвовала, чтобы этого поганца прибили сразу же после спасения. Вперёд, Рок! Повесели свою женщину, пока она ещё способна веселиться!
— Давай! — я торжествующе завопила, когда он удачно пропустил первую атаку над головой и задел противника под колено украшенным цепями остроносым ботинком. О, так вот для чего служит эта обувь! Нет, ну, если так подумать, то вполне функционально. Я бы и себе похожие завела.
А вот кричала я зря. Пленники Завесы двигались медленно, мешая друг другу. В смраде смерти они не сразу учуяли живого человека. А вот громкий звук привлёк их сходу. Десятки, сотни оголодавших тварей и одна-единственная сладкая ведьма.
Мамочки!
Демоны не бежали, не прыгали — парили над раскалённой землёй, едва касаясь её, чтобы снова сменить траекторию и запутать врага обманным движением. Я видела драки мальчишек. Они бездумно выкидывали вперёд кулаки, подчас больше жмурясь, чем наблюдая за оппонентом. Исчадья сражались не так. Танцевали, кружили, и танец этот звался смертью.
Безоружные, они пускали в ход крылья и зубы, оставляющие глубокие бардовые полосы. Рок качался от усталости, выпитый, истерзанный монстрами Завесы. Куда медленнее, чем здоровый сытый Тёмный, он, как на пружине, взлетал ввысь, переворачивался, закрываясь тонкими крыльями от шипов, перебирал в воздухе ногами, якобы пытаясь удержать равновесие, и бил оттуда, откуда и не ждал неприятель. Слабый, исхудавший, Рок выглядел беззащитным аристократом рядом с широкоплечим высоким Тёмным. Тонкие запястья грозили треснуть, как фарфоровые, каждый раз, как он наносил удар.
Но разве может простой демон тягаться с властителем Подземья? С тем, один вид, один запах которого заставляет бледных тварей прятаться подальше? Тех самых, что, гонимые голодом и жадностью рвались ко мне, царапали, хватали и тянули за собой. А я старалась прилипнуть к туманной границе, лишь бы убедиться, что Рок сумел спастись.
— Ты слаб, младший демон, — Тёмный не закрывался, лениво уворачиваясь лишь для того, чтобы противник, по-кошачьи приземляясь, шатался всё сильнее, обжигался больнее, двигался медленнее. Изнурял, играл с ним, наслаждаясь зрелищем и позволяя напоследок полюбоваться той, что стояла совсем близко, но ничем не могла помочь.
— А ты козёл, — мой демон вытер предплечьем выступивший на лбу пот, откинул назад спутавшиеся волосы и добавил: — Разнорогий.
Хотелось засмеяться: фамильяр тоже не оставил без внимания позорную особенность Тёмного. Но для смеха нужны силы. А осталось их совсем немного и только на что-то одно: либо вопить, отбиваясь от монстров за спиной, либо делать вид, что всё это кошмар, а реальность там, где сражаются два мужчины, один из которых обязательно должен выжить. И, если он не окажется достаточно расторопен и сообразителен, чтобы задать стрекача, я оторву ему уши. А потом засушу и повешу на стену в назидание. Не знаю, как, но сделаю. И эта мысль оказалась куда ярче, чем всякие мечты о счастливой старости, внуках и будущем, которое я дарю Року в обмен на собственную жизнь.