Мама
Шрифт:
– И много?
– Много. Примерно сорок человек.
Взгляд Дерека стал откровенно обескураженным.
– Ты не устаешь меня удивлять, - сказал он.
– Что это за дети, Ви?
– Если хочешь, поехали к ним в гости вместе. Я вас познакомлю.
– Ты меня заинтриговала. Конечно, я поеду с тобой. Но ведь это будет только завтра, - он протянул руку и взял одну из бутылок.
– Вина, госпожа Хозер?
***
Воскресное утро у меня началось рано. Я нарочно поставила будильник на семь часов, чтобы не заспаться до обеда - вчера
Дерека будить не пришлось, к тому моменту, как я вышла из душа, он вернулся со своей утренней пробежки.
– Так куда мы сегодня едем?
– спросил меня муж, пока мы ели овсяную кашу, которую я сварила на завтрак.
– Для начала в магазин. К детям нужно приходить с подарками.
Собственно, за подарками мы отправились сразу же после завтрака. Посетили не один магазин, а целых три - игрушек, одежды и канцелярских товаров.
Дерек с изумлением смотрел, как я сметаю с полок целые коробки с тетрадями, упаковки с карандашами, шариковыми ручками, красками и фломастерами, как в огромную тележку отправляется целый размерный ряд носков, колготок, футболок, юбочек и брючек, а за ними десяток кукол, мягких собачек, зайчиков и мишек, куча коробочек с машинками, кубиками, конструкторами и прочими яркими радостями детской жизни. Поначалу муж просто молча таскал покупки за мной по магазину, а потом начал сам подкидывать в тележку особенно понравившиеся ему товары. Когда пришло время расплачиваться за все это на кассе, Хозер потянулся за своим портмоне.
– Не надо, - остановила я его, доставая банковскую карту.
– Ты и так платишь за все эти подарки. Я покупаю их за те деньги, что твой бухгалтер переводит мне в качестве ежемесячного содержания.
Сложив все покупки в машину, мы заехали в один из магазинчиков Ларена Шета за конфетами и пирожными. Потому что являться к детям без сладостей, на мой взгляд, самое настоящее преступление.
В гости мы отправились на моей машине - я вчера пила гораздо меньше Дерека, поэтому за руль сегодня села сама. Путь наш лежал сравнительно недалеко - на окраину города, где начинались поля и виноградники.
Остановились мы на небольшой самодельной парковке у старой каменной ограды с облезлой металлической калиткой. За ней хорошо просматривалось трехэтажное обшарпанное здание, над высокой дверью которого большими буквами было написано "Интернат Святой Лары".
– Приехали, - сказала я, заглушив мотор.
– Теперь пошли в гости.
– Что это?
– Детский дом. Для особой категории мальчиков и девочек.
Стоило нам, гружёным пакетами и коробками, миновать ограду и ступить на бетонную дорожку, как из-за угла здания выскочил огненно-рыжий мальчонка трех-четырех лет в стареньких штанишках и чистенькой заштопанной рубашке.
– Мама?
– удивленно воскликнул он, увидев меня.
– Эй! Все сюда! Наша мама приехала!
И бросился ко мне.
Я выпустила из рук пакеты с плотно упакованной одеждой и кинулась ему навстречу. Поймала рыжика буквально в прыжке, прижала к себе, закружилась вместе с ним по дорожке.
– Здравствуй, мой хороший, здравствуй, - чувствуя, как где-то внутри начинает подниматься волна радости, затараторила я.
– Какой ты стал взрослый, Люк! Я тебя скоро и поднять-то не смогу!
Двери интерната окрылись, и из них высыпала целая толпа мальчишек и девчонок от пяти до десяти лет. Эта галдящая ватага тут же взяла меня в плотное кольцо.
– Ви, привет!
– Мама, наконец-то ты приехала!
– Тебя целых три недели не было! Мы скучали!
Они смеялись, что-то наперебой говорили. Некоторые, как маленький Люк, бросились обниматься, и, рискуя опрокинуть на землю, повисли на мне словно обезьянки.
– Эй, Ви, как дела? Круто, что ты приехала!
Я подняла голову - из окон третьего этажа высунулись еще с десяток человек. Стараясь сохранить серьезность, они просто махали мне руками. Ну, конечно, им, взрослым 13-15-летним людям несолидно кидаться гостье на шею, объятия - это удел малолеток.
– Спускайтесь вниз!
– крикнула я "солидным" подросткам.
– Мы привезли подарки!
Краем глаза я увидела, что из здания интерната выбежали его директор госпожа Дана Вильс и две воспитательницы. Все три пожилые женщины бежали, прихрамывая, тщетно пытаясь догнать своих быстроногих питомцев.
– А ну-ка отпустите госпожу Хозер, обезьяны!
– беззлобно прикрикнула на детей госпожа Вильс.
– Вы же ее сейчас уроните и раздавите! Вас много, а она одна, - а потом мне, - Вифания, милая, что же вы не сообщили, что приедете? Мы бы подготовились, пирогов побольше напекли!
– Пироги мы привезли с собой, - улыбнулась я, не выпуская из рук Люка и других повисших на мне малышей.
– Простите, что не предупредила. Совсем замоталась.
– Мам, а кто этот дядя?
– вдруг спросил Люк, указывая на молча взирающего на нас Хозера.
Остальные, как по команде, тоже повернули к нему свои любопытные мордашки.
– Это очень хороший и добрый дядя, - ответила я.
– Его зовут Дерек. Он привез вам много полезных и красивых подарков.
– Он как дядя Дир и дядя Лео?
– уточнила обнимающая меня за ногу восьмилетняя кудрявая Мия.
– Вроде того, - кивнула я.
После этого часть шумной толпы отделилась от меня и побежала знакомиться с Хозером.
– Дядя, а ты с мамой приехал, да?
– А что у тебя в пакетах?
– А ты будешь с нами играть?
Дерек, поначалу явно растерявшийся от такой бурной встречи, быстро сориентировался, протянул детям мешки с игрушками и уже хотел что-то ответить, но тут бдительные педагоги, предложили с улицы переместиться в помещение, и там уже разобрать подарки и спокойно пообщаться.
Внутри интернат выглядел гораздо симпатичнее, чем снаружи - полы были выстелены новым линолеумом, стены оклеены весёлыми обоями, а потолки - плиткой, простенькой, но аккуратной.
– Неделю назад закончили косметический ремонт, - сказала мне Дана Вильс, заметив, как внимательно я смотрю по сторонам.
– Теперь у нас стало гораздо уютнее.
– А окна?
– уточнила я.
– В детских спальнях заменили все. Вчера поставили последнее. Теперь на очереди игровые комнаты и учебные классы.