Мамаев курган: Памятник-ансамбль героям Сталинградской битвы
Шрифт:
Спускаясь на первый этаж, мандражирую.
Мы еще не опаздываем, но Айдар уже ждет. Он был приглашен на празднования Дня рождения губернатора нашей области. Для меня это абсолютно неизвестный и недосягаемый, казалось, мир. Я не совсем дурочка и понимаю, что у идеальных губернаторов не может быть помпезных праздников. Как и что показательно принципиальные прокуроры на них в жизни не пошли бы. Но мой… Я его до конца еще не разгадала. Мне кажется, человек он хороший. За свои бесконечные подколки о взятках мне стыдно. Хочу верить, он их не берет. Острых вопросов о коррупции я ему больше не задам. Повзрослела.
Сейчас он – моя защита. Залог спокойствия. Я ему просто доверяю. Принимаю правдой то, что сам озвучивает.
Айдар предупредил, что там может присутствовать мой отец. Но кроме него – толпа незнакомых, богатых и значимых людей. Я убеждаю себя, что готова. Не буду страдать о загубленной жизни Айки-балам. Буду вливаться в новую жизнь Айлин Салмановой.
Первое испытание лестницей мы с нарядом проходим на отлично. Спускаюсь на первый этаж и торможу в дверной арке, ведущей в гостиную, отпуская подол платья. Он щекочет икры. Может из-за этого по коже мурашки, а может потому что вижу мужа.
Айдар сидит на диване ко мне спиной. Он уже одет и готов.
Меня разрывают противоречивые чувства. Хочу одновременно и привлечь его внимание, с жадностью впитать первый взгляд, и сбежать в комнату. Соврать, что на губе вылез герпес, которого в жизни не было, остаться дома.
Но побеждает здравый смысл. И взрослость.
Тихонько кашляю. Айдар отрывается от телефона и поворачивает голову, немного запрокинув.
Озноб по коже. Я ему нравлюсь.
Позволяю мужу себя разглядывать. Чувствую его интерес телом. Кожу покалывает, даже грудь тяжелеет. Соски трутся о ткань, вниз живота устремляется горячая волна. А он просто смотрит. Просто. Смотрит. Может это я перезревшая извращенка?
Делаю шаг вглубь комнаты, Айдар смаргивает и снова отворачивается.
Правда ненадолго. Встает, поворачивается ко мне всем телом, смотрит тоже внимательно, но уже не так…
Всё же первый взгляд был другим. Я его поймала.
– Не опозорю? – Сама знаю, что нет, конечно, но хочу услышать хотя бы один комплимент от мужа.
– Покрутись.
Исполняю приказ, разведя руки в стороны. Делаю оборот вокруг оси медленно. Хочу, чтобы взгляд обволок всю. Лег равномерно. Чтобы чувствовался подольше. И неважно, где. На полуголой спине, очерченных шелком ягодицах, напряженный икрах или плоском животе.
Заканчиваю оборот и приподнимаю бровь.
Айдар совершенно серьезно отвечает:
– Ненормативно можно?
– Лучше нормативно.
– На месте твоего мальчика я бы тебя с собой никуда не пускал.
Лучше бы вы сказали «охуенная». Я же знаю, хотели это.
Думаю очень-очень смело, а потом резко смущаюсь. Опускаю взгляд и упускаю очередную возможность признаться. Сейчас некогда. Мы же на мероприятие едем.
– А что будет? Вы же обещали… К обещаниям своим относитесь серьезно…
Как будто в спину кто-то толкает. Я провоцирую. Хочу услышать: да и похуй. Обещал – передумал. Ты слишком…
Хотя бы так. Не бороться за меня, так хотя бы ради меня отступаться от обещаний. Я согласна и на это. Но…
Айдар хмыкает и делает шаг за шагом ко мне.
Отработанным уже движением обвиваю его локоть, разворачиваюсь и шагаю по коридору в ногу с замедлившимся мужем. Мы подстраиваемся друг под друга. Можем считать себя идеальной парой?
Мужская ладонь ложится поверх моей кисти. Айдар несколько раз поглаживает, а потом опускает руку вдоль туловища. Секунда ничего не значащей нежности окончена.
– Очень серьезно отношусь, Айка. Можешь не волноваться.
***
В машине я веду себя по-хозяйски. Может даже нагло, но Айдар не возражает. Регулирую температуру и силу обдува, с его подсказками удобнее устанавливаю кресло.
Снова расслабляюсь и отбрасываю досаду из-за того, что он «относится серьезно». Только фоном чувствую злость на себя, что не прояснила про Митю. Сама толком не знаю, зачем держу этот «козырь» в рукаве. Что это? Женская интуиция или детская глупость?
– Расскажи, что мне нужно будет делать?
Спрашиваю, повернув голову к мужу. Запахи наших туалетных вод смешиваются. Мне очень нравится сочетание. Я бы каталась и каталась. Просто по городу. Просто болтая.
– Ничего особенного, – Айдар пожимает плечами, не отвлекаясь от дороги, а я хотела бы, чтобы почаще смотрел на меня. – У тебя очень располагающее лицо, шикарная улыбка. Ты добрая, душевная. Милая, хоть и отбрить при желании можешь. Налаживать контакты тебе должно быть легко как с женщинами, так и с мужчинами. – У меня глаза расширяются, Айдар же бросает быстрый взгляд и усмехается. Дальше опять смотрит на дорогу, а говорит мне: – Но мужчин я беру на себя, а тебе буду благодарен, если заведешь парочку знакомств. Нескольких жен, дочерей. Без особой логики, наобум. Я позже скажу тебе, кто меня интересует. Сегодня просто знакомься, общайся, шути, о себе рассказывай, слушай… Обменивайся контактами и соцсетями. Ты – новый человек. Впрочем, как и я. Нас здесь никто не знает. Чужаков не любят. Мы должны как можно быстрее стать своими.
– Чтобы что? – Я уверена, что Айдар сознательно сглаживает острые углы. Дает мне первое, самое легкое задание. Ведь ну что такое для двадцатилетки общаться, улыбаться? Разве я собиралась заниматься чем-то другим? Но это только разогрев. Возможность оценить, на что я способна. Дальше будет больше. Мне хочется показать себя на сто из ста.
– Чтобы нам начали доверять, Айлин. Делиться.
– Тайнами? – На этом вопросе добиваюсь своего. Айдар поворачивает голову. Медленно растягивает губы в улыбке. А я свои облизываю. Очень волнуюсь. Я бы даже ладонями по ткани проехалась, но стыдно.
Муж медленно кивает, я чувствую кульбит в животе.
– Доверие развязывает языки, Айка. Я не жду, что как-то раз ты принесешь мне историю о закопанной на заднем дворе любовнике жены какого-то чинуши, хотя и такое вполне могло произойти. Но клубки распутываются, когда начинаешь тянуть за правильную ниточку. Мне нужны ниточки…
Не сдержавшись, тру кожу на плече. Может кондиционер обратно прикрутить? Или дело не в нем? Почему тогда волоски на теле дыбом?
Беру себя в руки. Айдар не должен увидеть во мне трусиху. Улыбаюсь, вздергиваю подбородок и, сузив глаза, произношу тихим голосом: