Мамба в СССР. Черный курсант

Птица Алексей

— Я был трезв.

— Нет, ты был опьянён мною.

— Вот как?

— Да, именно так, и тебе не отвертеться, гнусный насильник.

— Угу, но, может быть, у меня есть шанс загладить вину?

— Шанс всегда есть, — поторопилась влезть подруга Оксаны. Та недовольно на неё зыркнула и ответила.

— Мало шансов! Потому, как если я подам заявление об изнасиловании, и к тому же расскажу, что ты сам затащил меня сюда, то...

— Так подруга-то твоя, а не моя, и я не знал про эту квартиру, пока ты меня сюда не привела.

— Не знал,

да узнал. А моя подруга скажет, что ты встретил её как-то, познакомился и уговорил на один день отдать тебе ключи. А она случайно вернулась, и вот…

— Понятно, и что вы хотите? Учтите, что ход этому делу всё равно не дадут, так как я иностранный гражданин, и всё будут требовать решать полюбовно.

— А мы с тобой и решили, ты меня отлюбил, и теперь мне нужны деньги за любовь.

— Продажная, значится, — кивнул Бинго.

— Не продажная, а компенсационная, ты должен мне выплатить компенсацию за мою поруганную честь.

— Ммм, давайте, девушки, без громких слов, не за честь, а за временное пользование, гм, твоих прелестей.

— Ну, пусть так, — удивилась Оксана, — мне всё равно, как это называть. Сколько ты готов заплатить за удовольствие?

— Пять рублей и пачку сигарет.

Оксана скривилась, себя она оценила намного выше.

— Ты уже двести рублей за три месяца на меня потратил, а предлагаешь такую мелочь. Ты надо мной издеваешься? — дошло наконец-то девушки.

— Ну, почему издеваюсь? — пожал плечами Бинго. — Совсем нет, я знавал и лучших женщин, и продажных, в том числе, и твоя реальная цена десять рублей и две пачки сигарет, на большее не тянешь, больно суховата, — кивнул он девушке, нарочито оценивающе взглянув на неё.

— Ах, ты ж, чурка горелая. Я стою больше, ты же сам тратил на меня деньги и наслаждался.

— Так это за три месяца, а тут единовременное пособие для поруганных дев, это должно быть дешевле.

— Тысяча! — выпалила девушка, и тут же испугалась такой огромной для неё суммы.

— Тогда нет, пиши своё заявление, — спокойно ответил негр.

— Ладно, восемьсот, — сбавила цену сразу на двести рублей Оксана.

— Нет.

— Семьсот!

— Нет.

— Я не буду торговаться с тобой, подруга, неси бумагу и ручку.

Сима кивнула и шмыгнула в соседнюю комнату, вернувшись оттуда с тонкой тетрадкой и простой шариковой ручкой.

— Предлагаю двести рублей и две упаковки жвачек. Одну тебе, другую твоей подруге.

— Я согласна, — тут же ответила Сима.

Оксана недовольно зыркнула на неё.

— С чем ты согласна? Это тебя, что ли, имели, что ты согласна? Это меня имели, и жвачки все мне.

— Так вы согласны, девушки? — невозмутимо спросил Бинго.

— Нет! Шестьсот рублей и две пачки жвачек, или я пишу заявление, — и девушка раскрыла тетрадку и стала что-то в ней чёркать.

Курсант равнодушно смотрел на неё, больше не предпринимая попыток торговаться.

— Ну, и что ты молчишь? — взбесилась Оксана, а её подруга уже с тревогой наблюдала за происходящим.

— А что

мне сказать? Пока приемлемой суммы не прозвучало, могу ещё добавить к жвачкам блок сигарет, если надо.

— Пятьсот пятьдесят, блок сигарет и две пачки жвачек.

— Две пачки жвачек?

— Две упаковки, — поправилась девушка.

— Ясно, тогда я озвучиваю сумму, которую смогу заплатить. Пятьсот рублей откупных, две упаковки жвачек и две пачки сигарет, больше у меня ничего нет.

Оксана взглянула на подругу, которая, услышав предложение негра, тут же усиленно закивала головой.

— Согласны, давай деньги.

— Столько у меня с собою нет, давайте встретимся завтра. Приходите на КПП и бумагу напишите, что отказываетесь от всех претензий.

— Нет, деньги вперёд.

— Ладно, тогда поехали в сберкассу.

Оксана тут же стала быстро одеваться. Вместе компания дошла до сберкассы, куда вошёл один Бинго, а девушки остались сторожить кавалера неподалёку. Вскоре он вышел и вручил Оксане ровно пятьсот рублей.

— Давайте свои заявления.

Написанные под диктовку на вырванных из тетрадки листках, заявления об отсутствии претензий в сексуальных домогательствах и изнасиловании, перекочевали в черные руки.

— Всё, жду вас завтра в 14.00 на КПП, отдам там вам жвачки и сигареты. Да, и потрудитесь написать ещё одно заявление, о том же самом, только красивым почерком и аккуратно, и дату завтрашнюю поставьте. Понятно?

— Понятно, — кивнули девушки и убежали делить халявные деньги. На следующий день они явились с новыми бумагами и, забрав на КПП у Бинго жвачки и сигареты, собрались уйти. Но напоследок Оксана решила поглумиться над спокойно смотрящим на неё Бинго.

— Ну что, будешь меня вспоминать?

— Буду, конечно, но тебе, Оксана, придётся отработать деньги. Всё-таки большая сумма.

— С чего бы это?

— Ну вот, смотри, вы принесли мне две бумаги, одну вчера, другую сегодня. И теперь я могу подать на вас заявление, что вы в сговоре друг с другом и решили обманом завладеть моими деньгами. Деньги я снял в сберкассе, это зафиксировано, заявления вы написали, вот они. А то, что вы приходили ко мне на КПП, видел наряд. Как я вам передал жвачки, тоже. Дальше дело техники: свидетели, заявление от меня о вашем мошенничестве и очернении, тьфу, о клевете, и всё! Скандал, мошенничество, связь с иностранцем, дискредитирующая советскую девушку, тюремный срок, и так далее. Жизнь полетит по наклонной.

Оксана внезапно испугалась.

— Ты не посмеешь, ты побоишься, тебя отчислят!

— Девушки, у меня на родине идёт война, так что, если меня и отчислят, то мне всё равно, это, надеюсь, вам понятно? Ваше решение?

— Как мы должны отработать? — нехотя спросила Оксана.

— Как обычно. Только теперь не только ты, но и твоя подруга, она же тоже получила мои деньги, надо и сигареты отрабатывать…

— Ну, разве только разок, — нерешительно проговорила Сима.

— Только один раз дадим, — отрезала Оксана.