Мамба в СССР. Чёрный курсант
Шрифт:
C утра, сдав номер и забрав сумку с чемоданами, я спустился в холл, оформил все документы и вышел. Сев в такси, доехал до знакомого магазина. Меня с нетерпением ждали. Обе тётки, завидя меня, сразу же закрыли магазин и, отведя в подсобку, обменяли деньги на товар. Деньги-товар-деньги, ну, и продукты, разумеется. А то на одном кефире с хлебом далеко не уедешь.
Расставшись со вторым чемоданом, я вышел из магазина и направился на вокзал. Идти было недалеко, так что около девяти с четвертью я уже был на месте. От нечего делать вынул билет и стал его рассматривать. Ехать мне предстояло в купейном вагоне, но на
В это время включился громкоговоритель, и странный женский голос возвестил о прибытии к третьему пути моего поезда. Глянув в свой билет и удостоверившись по номеру, что не ошибся, я направился на перрон.
Появление негра явно смутило проводницу. Никак не ожидавшая такого пассажира женщина испуганно взглянула на меня и даже как-то подрастерялась.
Я улыбнулся. Проводница схватила в руки мой билет и уставилась в него растерянным взглядом, надеясь увидеть там что-то сверхъестественное. Однако никакой мистики в билете не обнаружилось: обычная розово-серая бумажка.
– Двенадцатое место, проходите.
Подхватив чемодан и сумку, я прошёл в вагон.
– Мама, смотри, негр!
Блин, опять эти дети… Вот неужели они негра никогда не видели? Так и захотелось спеть:
– Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец! – и «ласково» так улыбнуться.
Но, какой бы я ни был мерзавец, делать детей заиками не стоит. Да и песенка эта лишь через четверть века появится.
Я прошёл на свое место и уселся, молясь всем богам, чтобы этот ребёнок не зашёл в моё купе! Вагон быстро заполнялся, и чем дальше, тем больше. Вскоре и всё наше купе оказалось заполненным. На противоположное от меня сидение, тесно прижавшись друг к другу, уселись все остальные пассажиры нашего купе: пожилая пара и мужчина, по виду преподаватель какого-то ВУЗа. Они с удивлением рассматривали меня, но так и не решались заговорить. Я в ответ хмуро смотрел на них, молча сидя в гордом одиночестве на другой нижней полке и ожидая проводницу.
Прошло ещё немного времени, и поезд, наконец, тронулся. Я встал и вышел в коридор, рассеянно глядя в окно. Мимо пролетали полустанки, дома, хозяйственные постройки, машины и люди, столбы и деревья. Мерно постукивали колёса.
– Вы бельё будете брать?
– А? – я непонимающе уставился на женщину.
– ВЫ_БЕЛЬЁ_БУДЕТЕ_БРАТЬ? – раздельно и чуть громче повторила проводница, для наглядности покачав стопкой тряпок в своей руке.
– Да.
– С вас рубль.
Я молча полез в карман и, отсчитав деньги, отдал ей.
– А чаю с сахаром принести?
– Да.
Скрывать своё знание русского я не стал, но старался отделаться короткими фразами.
– А вы в Москву едете? – спросила меня женщина, когда я вошёл обратно в купе.
– Да.
– Вы участник соревнований?
– Нет.
– А вы откуда?
– Африка.
– Ммм, а вы к нам с турпоездкой?
– Нет.
– А…
А вот от дальнейших расспросов меня спасла проводница, резко войдя в купе и грохнув на стол стакан чая в жестяном подстаканнике. Звякнула ложечка об граненый стакан, плеснула вода на стол, чертыхнулся мужчина, а я придвинул чай к себе.
– Маша, ну перестань задавать вопросы гостю нашей страны. Пейте чай, уважаемый негр, – сказал её супруг, дородный дядечка с пышными усами.
– Будете ещё чай заказывать? – тут же бойко протараторила проводница, которая, казалось, сейчас лопнет от любопытства.
– Да. Два.
– Два раза? – переспросила она.
– Да.
– С вас восемьдесят копеек.
Вздохнув, я протянул ей рубль. Достали они тут со своей мелочью! Мне что, полные карманы этих копеек таскать? После чая захотелось спать и, застелив матрас чуть влажной простынью, я полез наверх и под мерный перестук колёс заснул. Разбудил меня запах жареной курицы, солёных огурцов и варёных яиц.
Чихнув, я проснулся.
– Будьте здоровы! – послышался дружный возглас.
– Да, – не стал спорить я.
– Так вы слезайте, пообедайте с нами, а то приедем только вечером. Да и поздно уже. Вы, небось, в гостиницу поедете? Так там не покормят, всё будет закрыто. Слезайте, кушайте.
Ломаться было неудобно, и я спрыгнул с верхней полки.
– А вы по-русски понимаете?
– Да.
– Хорошо, понимаете?
– Нет.
– Ммм, – судя по лицу словоохотливой тётки, она в отношении меня сделала свой вывод: я, как та собака, всё понимаю, но говорю мало и неохотно, – присаживайтесь к столу. Вот огурчики, вот яйца берите, курочку жареную, хлеб тоже. А у вас в Африке есть хлеб?
– Да, – ответил я и полез в свою сумку. Достал оттуда банку шпрот и кусок копченой колбасы, выложив их на маленький столик.
– О, как хорошо в Африке живут! – не сдержал своих эмоций «профессор».
– Да.
Консервы вскрыли, колбасу нарезали, хлеб разобрали и уже было перешли к трапезе, когда муж любопытной тётки решил скрепить знакомство.
– Ну, под такую закуску не грех и выпить! Да и когда ещё с негром пить доведётся? – он лукаво подмигнул мне. – У меня и фуфырик по случаю найдётся, вздрогнем?
Я вздрогнул. Все рассмеялись. Через пару мгновений и небольшой суеты, на столе оказалась поллитровка «Пшеничной».
– Ну, что? За знакомство?
– Да.
– Тебе сколько наливать?
– Нет.
– Нисколько? – удивлённо переспросил меня этот товарищ.
– Нельзя, – разнообразил я свой убогий лексикон.
– Ну, нельзя, так нельзя, – согласился со мной он. – Остальные будут?
– Будут, – ответил «профессор» и подставил свою кружку.
Женщина тоже не стала отказываться. Разлив водку, они выпили и закусили, я просто закусил, они повторили, потом ещё и водка закончилась.
– Эх. Хорошо посидели, душевно.
– Да, – подтвердил я, и все снова засмеялись.
Сходив в туалет, я снова завалился спать и проспал до самой Москвы. Мы, негры, любим проводить так время. Спать да жрать, что может быть лучше? Только женщины.
– А вот и Москва-матушка, – проговорил «профессор». – А вам куда товарищ, в гостиницу?
– Да.
– На такси поедете?
– Да.
– А деньги на такси у вас есть?
– Да.
Уже в полной темноте поезд подошёл к перрону и, постепенно замедляясь, остановился у третьего пути. Все засуетились и, мешая друг другу своими пожитками, заторопились на выход. Я же не спешил. Сейчас все толпятся, а минут через пять-семь можно будет спокойно выйти, чтобы не толкаться чемоданами. Так оно и произошло.