Манагер
Шрифт:
Я отвернулся от него, чтобы не врезать по морде, перевел дух и сказал:
— Я до вечера приду. Чтобы этот раб был готов к моему приходу, вымыт и полечен. Все.
— Ты уже говорил, — недовольно буркнул торговец и стал отдавать распоряжение своему помощнику, молодому пареньку, вертевшемуся рядом во время торга.
Я рассчитался за покупку, засунул пергамент в чехол, где уже лежали мои свидетельства о сдаче экзамена, и снова привесил его на пояс. Пора было идти к Амунгу.
Уже вслед торговец мне крикнул:
— Только о колодках в придачу к рабу мы не договаривались!
Я отмахнулся от назойливого и неприятного типа и пошел дальше. Голова была уже занята другим — Амунгом.
Вряд ли, конечно, меня сейчас же убьют, но вот получу ли нужную информацию — это вопрос.
Вокруг домика администрации вились какие-то подозрительные типы, входили и выходили, громко переговаривались или, отбежав, шептали друг другу что-то на ухо — в общем, шла обычная жизнь рынка, где криминал и деньги были переплетены самым причудливым и невозможным, с точки зрения нормального человека, образом.
Меня на различных рынках всегда охватывало какое-то нервное чувство, будто меня там обязательно хотят: во-первых, обдурить, во-вторых, много раз обдурить, а в-третьих, крупно обдурить. В общем, береги карманы, всяк сюда входящий.
В дверях стояли два здоровенных вооруженных охранника, один из которых осмотрел меня и с недоверием спросил:
— Чего хочешь?
Бес толкал меня ответить на этот хамский вопрос так, как я всегда на него отвечал в земной жизни: яхту, дом на Мальдивах, два «бентли» и вертолет в придачу к миллиарду долларов в швейцарском банке, но побоялся, что он меня не поймет, и ответил просто:
— К Амунгу, с выгодным предложением.
Охранник осмотрел меня, оценив на предмет опасности, которую я могу представлять для его хозяина, задержал взгляд на больной руке, висящей на перевязи, и, видимо, пришел к выводу, что я не опаснее земляного червя, потому не стал добавлять ничего угрожающего и лишь сказал:
— Проходи. Он обедает, но не говорил, чтобы его не беспокоили, значит, можешь поговорить.
Я вошел в знакомую уже контору и, пройдя через недлинный коридор, в котором стояли еще два охранника, внимательно наблюдавшие за моими действиями, оказался в большой комнате с темными отверстиями по бокам, за которыми, как я знал, стояли лучники, готовые остановить убийцу, если тот набросится на Амунга.
Амунг сидел за столом, который был уставлен всевозможными плошками и чашками — как я знал со слов Рилы, подношениями торговцев с рынка. То-то они вбегали и выбегали от него — каждый желал получше лизнуть его в зад и приносил еду повкуснее. Ведь от Амунга зависело распределение мест на рынке, да и в целом он мог жизнь любого неугодного ему торговца превратить в ад и полностью уничтожить его бизнес.
При взгляде на Амунга сразу вспоминался персонаж «Звездных войн» Джабба Хатт, а также пародийный Пицца Хатт — огромная, расплывшаяся фигура, поглощавшая жратву так, как будто она исчезала в пасти камнедробилки.
Он уставился на меня блестящими свинячьими глазками и спросил презрительно:
— Опять ты тут? Уже побили слегка, еще хочешь получить? Чего приперся,
— Дело у меня к тебе, — зажав себя в кулак, холодно сказал я, — выгодное.
— Да какие у тебя дела, придурок? Свою жену, что ли, продать захотел? Давай, я не против! — Амунг захохотал, из его рта посыпались полупрожеванные куски пищи, а с жирного лба упали две крупные капли пота прямо в чашку.
— Повторяю: дело к тебе есть. Вот тебе за то, что выслушаешь. — Я положил перед ним на стол одну из деревянных безделушек с топазом. Амунг уже с интересом посмотрел на меня и смахнул подношение себе в ящик стола:
— Уже интересное начало. Слушаю тебя, только недолго — видишь, я занят!
— Мне нужно знать, куда ты продал девушку-акома, которую тебе передал Заркун.
— Откуда ты знаешь, что я ее продал… хм… вообще, откуда ты знаешь, что она у меня была? — насторожился Амунг. — Заркуна, говорят, кто-то зарубил… Что? Это ты, акома? И ты пришел сюда, чтобы… — Он оглянулся на темные проемы в углах комнаты, а я поспешил успокоить урода:
— Нет, я не убивать тебя пришел. Я хочу купить информацию, куда ты продал девушку, и хорошо за это заплачу. Вот, — достал я из мешочка перстень с изумрудом, — скажешь, куда ее увезли, я тебе его отдам.
— Ловлю на слове, акома, сделка заключена! — хохотнул Амунг. — Ее увезли в Арзум, в город Гракатор, столицу Арзумской империи. Все, давай твой перстень, иначе потеряешь жизнь за попытку меня надуть!
— Ты не сказал, кто ее купил!
— А ты и не спрашивал! — хохотнул Амунг. — Ты спросил, куда увезли, и теперь расплачивайся!
Я кивнул и положил перед ним перстень. Амунг взял его в руки, осмотрел, довольно кивнул и спросил небрежно:
— А что, какого-то особенного меча при Заркуне не было, когда ты с ним дрался?
Я буквально почувствовал, как смерть, шелестя холодными крыльями, витает вокруг меня, и постарался как можно более спокойно ответить:
— Никакого особенного не было. А почему ты спросил? Вот его меч — меч как меч, ничего в нем такого особенного нет…
Амунг впился глазами в мой меч, заткнутый за пояс, и разочарованно покачал головой:
— Нет, ничего. Ты все узнал, что хотел? Или хочешь узнать имя того, кто купил эту девку? Тогда давай еще перстень, узнаешь!
— Нет. Нет у меня больше перстня.
— А раз нет — вали отсюда, не мешай мне насыщаться.
Амунг махнул рукой, как будто отгоняя назойливую муху, а я зашагал из комнаты, как деревянный солдат Урфина Джюса, едва сгибая ноги. Во мне боролись чувства: сожаление, что я его не убил на месте (но тогда я бы отсюда вряд ли вернулся), и радость — я узнал ценную информацию, выяснил, что Аргана жива и где примерно ее искать.
Не захотел я отдавать перстень этому уроду за имя купившего девушку — мне так стало противно, так гадко его видеть, что было приятно хоть как-то ему нагадить. Смешно, наверное. Да наплевать. Направление поиска мне известно — теперь надо пойти в порт, узнать, какие корабли отходили в сторону Арзума в ближайшие десять дней и не было ли на них девушки-акома. Если была — кто ее вез. Вот и все.