Манас – великий хан кыргызов
Шрифт:
Всю историю военного похода Манаса рассказал певец. Джакып и его люди услышали ее своими сердцами и горячо благодарили Джайсана за его искусство.
Волшебное войско хана Текеса
Недолгой была радость Джакыпа и Чыйырды. Вскоре после свадебного тоя их сын со своими людьми вновь покинул родные места…
Манас в задумчивости ехал на Аккуле в окружении своего доблестного войска.
– Я все равно не смог бы жить на Алтае и просто пасти скот, как того
– А я думал, это бай Джакып послал нас на разведку, – отозвался Кутубий, – ведь аксакалы решили переселяться с Алтая поближе к Ферганской долине.
– Да, но каких трудов мне стоило уговорить их! Путь в Андижан лежит через владения хана Текеса, а в Чуйской долине правит Акунбешим. Нарынские земли подвластны андижанскому правителю Алооке. В Ташкенте сидит Панус-хан. Никто из них не обрадуется приходу кыргызского войска. Когда-то мой дед Ногой спокойно проезжал от далекого Лоб-Нора до ташкентских степей, от Чуйской долины до афганских пустынь – все было под его властью. Теперь мы должны вернуть кыргызам их исконные земли, – сказал Манас и вновь погрузился в глубокие раздумья. Он вспомнил отца, который страшился каких-либо перемен в жизни. Джакып согласился с мыслью о переселении только потому, что Андижан еще дальше от пугающего Бейджина, чем родной Карашаар…
Неожиданно в движении кыргызского войска произошла перемена: передние отряды застыли на месте. Вскоре к Манасу подъехала небольшая группа предводителей во главе с казахом Айдарканом. На их лицах была растерянность.
– Манас, – проговорил в замешательстве Айдаркан, – разведчики донесли, что впереди, за рекой Терс, стоит войско. Оно заполнило долину от края до края. Говорят, на расстоянии одного дня пути всё занято воинами. Что нам делать, не повернуть ли людей назад? Наших сил не хватит для битвы с этой армией.
Манас грозно посмотрел на командиров:
– Без боя – назад идти? Да как вы, предводители, можете такое говорить? Вы же не женщины, чтобы бежать от врага! Раз здесь стоит такое войско, завтра калмаки и кытаи нападут на нас, куда спрячетесь?! Разве только в землю зароетесь, словно кроты. Или взмоете в небеса? – В гневе Манас пришпорил Аккулу и поскакал вперед. За ним вдогонку припустил своего коня Бакай.
Вместе они отъехали от войска и поднялись на хребет Моюлду, за которым лежали земли хана Текеса. Молча смотрели Манас и Бакай на открывшуюся им картину. По всей долине стояли готовые к схватке воины. Лучники держали луки наизготове, колчаны их были полны стрел. Развевались поднятые знамена. Над воинами то там, то тут возвышались, словно скалы, грозные великаны, вооруженные гигантскими палицами. Конец войска терялся в голубоватой дымке.
К своему удивлению, кыргызские батыры не заметили ни единого движения в стане врага. Ни одного звука не доносилось из долины. Лишь шумела в низине река.
Внезапно из-за холма появился одинокий всадник и с копьем наперевес понесся к застывшим воинам. Видимо, это был один из разведчиков Айдаркана. Манас с тревогой следил за храбрецом. Вот смельчак метнул копье – и сразу же всё пришло в движение. Ближние воины разом прицелились и в разведчика полетели сотни копий. Несчастный, сраженный наповал, рухнул вместе с конем. Воины же опять застыли неподвижно, словно по мановению чьей-то невидимой руки.
Пораженные случившимся, Манас и Бакай не двигались с места. Но время шло, а в долине все так же спокойно стояли воины, лишь рокот горной реки нарушал тишину.
Наконец Бакай повернулся к Манасу:
– Будь здесь. Я поеду, посмотрю. Что-то здесь не так.
– Не подъезжай к ним слишком
Бакай, пустив своего коня Кёкчолока вскачь, направился к неприятельскому войску. Приблизившись к воинам на расстояние полета стрелы, батыр повернул коня и понесся, оставляя за собой облако пыли, вдоль шеренги. Но никто не погнался за ним, никто не выстрелил в одинокого всадника. Бакай вновь развернул Кёкчолока и направил его прямо на врага. Бакай поднял копье, и тут, как по команде, тысячи воинов напротив него выставили вперед копья. Батыр осадил коня и закричал: «Выходите на бой, стервецы!»
В ответ тысячи глоток завопили что есть мочи. Бакай выхватил саблю, и тысячи воинов подняли вверх клинки.
Бакай что-то негромко произнес в досаде – и над войском пронесся гудящий шепоток. Тут кыргызский батыр рассмеялся, и в ответ раздался гомерический хохот. Бакай развернул коня и неспешно направился к Манасу.
– Здесь не обошлось без чародейства. Если мы вступим в сражение с этим колдовским войском, то погибнем зря, – сказал он Манасу. – Надо обратиться за помощью к нашим аярам [6] .
6
Аяр – волшебник, кудесник, чародей.
Долго колдовали чародеи, перенявшие свое искусство у великого хана Кошоя. И вот что они поведали: «На помощь хану Текесу пришел могущественный колдун Куяс. Он обратил камыш и траву в воинов, деревья – в грозных великанов. Они, словно отражение в зеркале, повторяют все действия противника. Ни одно живое существо не сможет одолеть это волшебное воинство».
Задумался Манас. «Огонь! Надо поджечь их, ведь камыш и трава боятся пламени!»
Воины Манаса разожгли костры недалеко от вражеского войска. Один из аяров, которому были подвластны силы природы, вызвал сильный ветер. Он перенес огонь на вражеское войско, и оно вспыхнуло как сухой порох. Языки пламени взметались к небесам, горело всё вокруг. Жар был такой, что казалось, открылись врата ада.
Когда дым развеялся, далеко впереди можно было различить очертания города хана Текеса.
Девушка-воин Сайкал
После гигантского пожара, уничтожившего волшебное воинство, путь к городу был открыт. Жители, боясь кровопролития, распахнули кыргызам ворота. Слуги хана, поспешившие сообщить об этом хозяину, нашли Текеса бездыханным, рядом с неподвижным колдуном. Обезумев от страха, правитель убил не только не оправдавшего надежды Куяса, но и себя.
Испуганные горожане шептались об этом на всех углах. Говорили и о том, что предводитель кыргызов Манас запретил своим воинам грабить жителей. Рассказывали, что казахи из кыргызского войска были очень недовольны таким приказом.
Но самое большое удивление жителей города вызвало то, что Манас разрешил им самим выбрать нового правителя. Собрались горожане и стали предлагать то одного, то другого в ханы. Но все отказывались, считая себя недостойными. Наконец уговорили старого Карачу, которому было около восьмидесяти лет, стать ханом.