Манифест: Революция
Шрифт:
Это не был «изоляционизм». Это было элегантным изложением простого здравого смысла и принципов, которые в то время принимались как данность почти всеми.
В том же контексте Генри Клэй просто повторял мудрые суждения Джорджа Вашингтона, но не давал права голоса изоляционизму, когда предупреждал сограждан: «Политикой, которой мы придерживаемся с дней Вашингтона ... мы достигли большего для дела свободы, чем достигли бы любые армии; мы показали другим нациям путь к величию и счастью. ... И еще больше получили их для себя ... приверженность свободе, которая определила нашу миролюбивую политику и позволила избежать участия в европейских войнах, мы должны поддерживать как прожектор, ярко горящий на западном побережье [Атлантики – прим. перев.] и дающий свет всем народам,
Ричард Кобден был политиком, который в 19 веке выступал против всех внешних интервенций своего правительства. В те дни люди куда лучше понимали философию антиинтервенционизма и никто не оказался столь глуп, чтобы называть Кобдена изоляционистом. Вместо этого он вполне заслуженно приобрел репутацию интернационалиста.
Многие обвиняют антиинтервенционистов в недостаточной амбициозности за то, что они не хотят признавать “национальное величие” - как будто бы величие нации может быть измерено чем-либо кроме добродетели его народа и качеством его социальных институтов. Этим критикам нужно бы иметь смелость упрекать в этом и Отцов-Основателей, но они не осмеливаются. Им, наверное, понравится, если я скажу, что нынешний правящий класс, несомненно, наделен историческим гением, а Джефферсон, Вашингтон и Мэдисон были непроходимыми дураками.
То, что говорили нам Отцы-Основатели по поводу внешней политики, стало более важным, но еще более игнорируемым после ужасных террористических атак 11 сентября 2001.
В недели, следующие за этим роковым днем, большинство американцев следило за поиском и наказанием организаторов теракта. Это было достаточно осмысленно. Я лично голосовал за то, чтобы проследить за Аль-Каедой в Афганистане. Но люди стали интересоваться, почему мы были атакованы – и, конечно же, не потому, что они хотели простить террористов, но из естественного интереса к тому, что так разозлило этих людей. Поиск мотивов – это не поиск оправданий; криминалисты всегда ищут мотивы преступления, но никто не обвиняет их в том, что они хотят оправдать убийства.
Семью годами позже, тем не менее, наш политический класс все еще отказывается говорить о чем-либо серьезном, продолжая бередить раны и заниматься пропагандой. Остальной мир поражен этим отказом говорить откровенно о реальной ситуации. А ведь от этого может зависеть наша безопасность.
Один из людей, с которыми нам надо было бы посоветоваться, если мы хотим понять, кто желает нам зла – это Майкл Шойер, который был шефом отдела по Осаме бен Ладену контртеррористического центра ЦРУ в конце 90х годов. Шойер – консерватор и противник абортов, который никогда не голосовал за Демократическую партию. И он отказывается верить официальной точке зрения, гласящей, что террористические атаки на Америку не имеют отношения к политике по отношению к исламскому миру. “Фактически, - говорит он, эти атаки имеют - “прямое отношение к тому, что мы делаем”. Некоторые люди просто не слушают таких доводов или притворяются, что их не понимают, опошляя это высказывание, ссылками на то, что Шойер “обвиняет Америку” в террористических атаках. Однако Шойер, абсолютно недвусмысленно пишет, что все участники террористических атак на американцев должны нещадно караться за свои акты варварства. Его точка зрения очень проста: наивно, более того – утопично, ожидать, что люди не будут возмущены и не возжелают мести, когда наше правительство бомбит их, поддерживает полицейские режимы в их государствах и накладывает на их родные страны убийственные санкции. Эта месть в различных формах, которую ЦРУ называет “отдача” - непредусмотренное следствие военных интервенций.
Очевидно, что вина все равно лежит на тех, кто организует теракты, независимо от их мотивации. Вопрос, который я задаю вместе с Шойером – это не вопрос о том, кто несет моральную ответственность за терроризм – только дурак может возлагать ее на кого-либо кроме
Интервенционистская политика, которая дает террористическую “отдачу” реализуется обеими партиями. К примеру, госсекретарь Билла Клинтона, Мадлен Олбрайт, в передаче “60 минут” сказала, что смерть полумиллиона иракских детей в результате санкций в 90х годах “того стоит”. Кто может быть таким наивным, настолько оторванным от реальности, чтобы думать, что высказывания вроде этого – которые, можете быть уверенными, слышит весь арабский мир – не вызовут ответной реакции? Если американцы теряют членов семьи и друзей, разве они не ведут охоту за злоумышленниками и не удовлетворяются до тех пор пока они (злоумышленники) не будут наказаны? Вопрос риторический. Так почему же мы не должны ожидать, что другие люди не захотят мести за такую нашу политику? Я ни разу не получил ответа на это простой и очевидный вопрос.
Это не означает, что американцы плохие люди и что они виновны в терроризме – такие ложные аргументы приписывают нам сторонники интервенционизма чтобы запутать вопрос и демонизировать оппонентов. Это означает только то, что действие порождает противодействие и что американцы должны быть к этому готовы, если их правительство продолжит интервенционистскую политику. В 2000 году я писал: “Цену в терминах потери свобод, а также неоправданной опасности терроризма сложно определить, но со временем всем станет очевидно, что внешний интервенционизм не приносит выгод гражданам Америки, а является угрозой нашим свободам”. Я и сейчас готов подписаться под каждым словом.
Тем, кто говорит, что террористы мотивированы ненавистью к западным либеральным ценностям или моральному разложению американской культуры, Шойер напоминает, что иранский аятолла Хомейни в течение десятилетия пытался поднять антизападный джихад точно на такой основе. И это ни к чему не привело. Обращения же Бен Ладена кажутся множеству людей такими притягательными потому, что они носят сугубо оборонительный характер. Бен Ладен, говорит Шойер, “ушел от полного отрицания западных ценностей”, сфокусировавшись вместо этого на “простейших утверждениях о том, что существует широкий заговор против мусульман”.
Сторонники Бен Ладена обращают внимание на то, что, как вновь и вновь ими повторяется, наше правительство поддерживает непопулярные режимы на Ближнем Востоке, держит войска на Аравийском полуострове, поддерживает активность правительств, которые жестко обращаются с мусульманским населением (как, например, в России), а так же, как они верят, питает пристрастие к Израилю. Дело не в том, что мы должны согласиться с этими аргументами, а в том, что это важно для понимания, что именно заставляет такое большое число людей собираться под знамена Бен Ладена. Мало кто оставил бы свои мирные занятия и семью и обратился к насилию на основе пустой идеологии; существуют реальные обиды, иногда подкрепленные идеологией, которые заставляют столь многих людей действовать.
На пресс-конференции, которую я проводил в Национальном Пресс-клубе в мае 2007, Шойер сказал репортерам: Единственная вещь, которая удерживает в целости шаткую коалицию, которую собрал Осама Бен Ладен – это общая для всех мусульман ненависть к влиянию внешней политики США. ... Они все объединены ненавистью к внешней политике США. В той степени, в которой мы изменим эту политику в своих интересах, в той они будут больше и больше фокусироваться на внутренних проблемах”. Это не то, что говорит большинство телекомментаторов, но мало кто лучше разбирается в обращениях Бен Ладена, чем Шойер, один из лучших в стране экспертов по этому человеку.