Манипуляция сознанием
Шрифт:
Телевидение персонифицирует социальные и политические противоречия, представляет их не как столкновение социальных интересов и соответствующих программ, а как столкновение лидеров («существование заменяет сущность»). Программная риторика вытесняется личностной, политические дебаты становятся театром с хорошей режиссурой (например, в таких дебатах большую роль приобретают не высказывания, а мизансцены, жесты, внешний облик). Те, кто наблюдает эти дебаты на телеэкране, входят в роль зрителя и утрачивают свободу воли и ответственность гражданина, делающего выбор. Политические консультанты, которые выступают как режиссеры этих спектаклей, сами могут вообще не иметь никаких идеологических пристрастий и выступают как специалисты по маркетингу. Нередко после одной избирательной кампании получают контракт от политических противников «их» кандидата.
Создание телевизионного
После смерти Франко, в 1977 г. мне случайно пришлось окунуться в политическую жизнь Испании. Писатель Юлиан Семенов заведовал там советским корпунктом и привез огромный сундук газет и журналов; он попросил меня их прочесть и помочь сделать несколько отчетов, чем я и занимался целое лето. Это было замечательное чтение — выйдя из тупой диктатуры, испанское общество наслаждалось диалектической мыслью, полными юмора и подтекста дебатами. Потом я попал в Испанию в 1989 г., когда политическая жизнь перешла на язык телевидения, но еще несла в себе старый заряд. По инерции телевидение еще стояло на «борьбе идей». Затем в течение десяти лет я наблюдаю деградацию политического языка и содержания. Самым популярным политиком в середине 90-х годов был секретарь компартии Хулио Ангита, бывший учитель. Меня поразил тип его речи, который очень ценился в Испании. Ангита говорил, как заботливый педагог объясняет урок детям-олигофренам. Как-то я имел об этом разговор с видным интеллектуалом из социал-демократом. Он сказал мне: «Ангита вынужден в своем языке откатиться на уровень анархо-синдикалистов конца XIX века, говорить о „богатых и бедных“, „добрых и злых“. Если бы он стал говорить хотя бы на уровне 30-х годов, его бы никто в Испании не понял». Вот что сделало телевидение всего за десять лет. К этому мы стремительно катимся и в России.
В международной политике телевидение стало главным средством проникновения США в информационную среду других стран с целью влиять на общественное сознание в своих интересах. Новые технические средства и новые принципы международного права затрудняют создание «железных занавесов» для защиты сознания своих граждан. Г.Шиллер утверждает как постулат: «Для успешного проникновения держава, стремящаяся к господству, должна захватить средства массовой информации». Конечно, этот постулат по-разному оценивается захватчиками и жертвами захвата. Так, премьер-министр Гайаны заявил: «Нация, чьи средства массовой информации управляются из-за границы, не является нацией»176.
Один из отцов холодной войны, Джон Фостер Даллес в свое время сказал: «Если бы я должен был избрать только один принцип внешней политики и никакой другой, я провозгласил бы таким принципом свободный поток информации». Доктрина этого свободного потока тщательно разрабатывалась несколько лет до и после второй мировой войны и была в уже готовом виде включена в концепцию холодной войны. Впервые она была выдвинута на международном уровне в феврале 1945 г. на Межамериканской конференции по проблемам мира и войны в Мехико, потом «продавлена» через ЮНЕСКО и ООН. Она стала важным оружием США в холодной войне — прежде всего для консолидации лагеря своих союзников в борьбе против Империи зла. Параллельно расширялся «полусвободный» поток информации, ориентированный на интеллигенцию стран «советского блока».
Доктрина свободного потока информации стала обоснованием «культурного империализма» США. Она сразу была отвергнута странами социалистического лагеря, а потом и большим числом стран «третьего мира» и неприсоединившихся стран (так,
Техническое качество американских телепрограмм, большие усилия психологов по их «подгонке» к вкусам и комплексам конкретного зрителя делают их ходовым товаром, так что «человек массы» всех стран мира сегодня посчитал бы себя обделенным и угнетенным, если бы он был лишен доступа к этой телепродукции. Пользуясь этим, США добиваются заключения соглашений, по которым экспортируемая из США телепродукция идет «в пакете» — без права отбора. Таким образом, страны-импортеры лишаются возможности отсеивать сообщения с сильным манипулятивным воздействием. О масштабах экспорта можно судить по Латинской Америке, в страны которой США поставляют по 150 тыс. программ ежегодно. Эти программы составляют от 40 до 90% национального телевещания (достаточно сказать, что объем информационных сообщений о жизни США намного превышает объем сообщений о жизни своей страны).
Когда разрушительное воздействие на сознание превысило некоторый предел, западное общество стало его ограничивать (способность довольно быстро вырабатывать механизмы самозащиты — важное свойство гражданского общества). Возник явный конфликт общества с его собственной идеологией.
Действительно, пpизнавая метафоpу Платона о театре теней в пещере веpным отpажением сути нынешнего пpотивоpечия, идеологи неолиберализма продолжают деклаpиpовать «свободу выpажения на телевидении». Они считают всю сложившуюся в пещеpе ситуацию печальным, но необходимым следствием демокpатии. Мол, шаpлатаны имеют пpаво показывать свои дефоpмиpованные фигуpки и вещать загpобным голосом, утвеpждая, что это и есть пpавда о миpе, а пленники имеют пpаво сидеть пpикованными, впеpившись в экpан, — извиняюсь, стену пещеpы. А вот тот, кто уговаpивает, а то и гонит их взглянуть на вольный миp — антидемокpат. Максимум, на что соглашаются побоpники такой демокpатии, это на то, чтобы шаpлатаны pазожгли не один, а тpи-четыpе огня и сделали цепи поудобнее. Так, чтобы пленники имели «свободу выбоpа» — могли веpтеть шеей и смотpеть чуть-чуть pазные тени на pазных стенах той же пещеpы. Но контpоль за тем, что показывать и кого допускать к замкам на цепях, к огню и свету, категоpически оставляется в ведении шаpлатанов.
На это общество отвечает прежде всего рефлексией, возникновением общественного мнения о проблеме. По данным исследования 1984 г., в США 67% опрошенных телезрителей считали, что телевидение оказывает на детей скорее отрицательное, чем положительное влияние. Сегодня это мнение лишь укрепилось. Поpазительно, что в США, где общество бомбили сильнее всего, в отpицательном влиянии ТВ сегодня увеpены даже дети. Социолог, pуководивший шиpоким опpосом детей от 10 до 16 лет в 1996 г., сказал: «Мы были поpажены, когда дети заявили, что их ценности зависят от СМИ, когда увидели, с какой стpастью они тpебуют более высоких моpальных кpитеpиев от ТВ». 82% заявили, что ТВ должно было бы учить pазличать добpо и зло, а 77% недовольны тем, что ТВ часто показывает внебpачные половые связи и пpиучает к мысли, что люди в большинстве своем нечестны. Дети недовольны тем, как ТВ показывает семью и школу. Более половины считают, что ТВ «показывает pодителей гоpаздо более глупыми, чем они есть на деле», а в школе как будто не учатся, а пpиходят только чтобы встpетиться с пpиятелями или завести интpижку. 72% опрошенных подpостков обвиняют ТВ в том, что оно подталкивает их к слишком pанним половым отношениям. Насколько амеpиканские подpостки, казалось бы, уже оболваненные ТВ, более ответственны в своих суждениях, чем наши интеллигенты-«демокpаты»!
Следом начинаются процессы самоорганизации. Так, пять лет назад в США была создана ассоциация «Америка, свободная от телевидения» («TV-Free America»), которая пропагандирует «катодную абстиненцию» — воздержание от трубки. Она организует в национальном масштабе недельный полный бойкот телевидения в год. Например, в 1996 г. к нему присоединилось 4 миллиона телезрителей, 36 000 школ, Национальная медицинская ассоциация. Бойкот был поддержан губернаторами 26 штатов. В целом за тот год три самые большие телекомпании потеряли 1,5 миллиона зрителей.