Манипулятор - 3
Шрифт:
— А вот так!
Я не успел ему ответить. Двери покоев Иннокентия открылись и в коридор выскочил возбужденный священник.
— Получилось! Получилось!
— Неужто пенициллин открыл?
— Угу! Господь за базар ответил.
Меж тем священник наконец-то обратил на меня внимание и замер с открытым ртом. В его глазах были и радость, и недоумение, и ошеломление.
— Здравствуйте, отец Иннокентий. Вы на меня больше не сердитесь? — я поднялся и двинулся
— Родной мой! — он обнял меня и заплакал. — Да я святой образ с твоим портретом велю изготовить! Молиться буду на тебя ежедневно!
Образ? У меня перехватило дыхание. А это неплохо. Ведь все будущие боги начинали с малого?
Глава 11
— Пойдем, пойдем! — Иннокентий легонько потянул меня внутрь своей комнаты.
Я проследовал за ним. Внутри его опочивальни произошли небольшие изменения. Столик и стулья, за которыми мы сидели в прошлый раз, были сдвинуты к противоположной стене, а на их месте располагалась дополнительная кровать. На ней спал незнакомый мне бледный мужчина, лоб которого обильно покрылся испариной. Его руки покоились сверху одеяла. Правая выглядела немного опухшей и имела синюшный цвет, который становился темнее ближе к кончикам пальцев. Я, конечно, не врач, но кажется это признаки гангрены.
Священник аккуратно приподнял его кисть, стараясь не разбудить его и произнес:
— Видишь? Намедни она совсем черной была, думали ампутировать придется. А я как раз по научению твоему с хлебом опыты ставил, и получилось у меня кое-что интересное, что микробов уничтожает нещадно.
— Микробов? — удивился я.
— Их самых! Микробов!
Из уст служителя церкви это звучало необычно. Возможно это проделки моего встроенного переводчика, а Иннокентий имеет ввиду свое понимание причин болезни. Я не стал задавать лишних вопросов. Если они уже открыты в этом мире — хорошо, а нет — то и не стоит мне вмешиваться.
— Маги пару лет назад открыли. Но твое решение не вмешиваться в эту тематику правильное. Просто порадуйся за человека. — предложил бог.
— А я что делаю? Но ты знаешь, похоже статья о Климе временно отменяется. Будем пиарить Иннокентия!
— Попробуй. — как-то неоднозначно ответил Локи.
— О чем задумался, Акакий? — голос священника вывел меня из раздумий.
— Думаю, что миру следует поскорее узнать о вашем открытии.
— Нет! — замотал головой испуганный священник. — Не положено так. Сначала я должен сообщить Главному епископу.
А вот это мне совсем не нравится. И дело тут не в раскрутке моей газеты. Несмотря на то, что вроде как местный бог мне помогает в этом вопросе, я уверен, что он далеко не всесильный. Церковь обязательно попытается на этом открытии заработать — зуб даю! Или, что еще хуже, скрыть его, как, например, свой магический телеграф.
Ну уж нет. Раз мне с этого открытия денег не светит, значит и духовенству тоже. Блин! А у меня же снова есть у кого спросить!
— А я-то
— Ну и что думаешь? Стоит вмешиваться?
— Тут палка о двух концах. Боги многое могут, но только в отношении истинно верующих. Таких, как Кеша, чтящих законы Святого писания и придерживающихся их — раз, два и обчелся, даже в церкви. Единственный бог, в которого верят практически все и безоговорочно, зовется Золотым тельцом. И у него свои постулаты.
— То есть существует вероятность того, что открытие попытаются скрыть от народа и использовать в корыстных целях?
— И немаленькая. Иннокентия, конечно, не задвинут на задний план, раз Господь позволил ему найти лекарство. Скорее всего, дадут высокий пост, с условием того, что он будет молчать, пока они за хорошие бабки лечат безнадежно больных аристократов. А уж потом, позже, он сможет занять место и главы.
— Как-то это не очень. — расстроился я. — Так и игра может закончится, пока он архиепископом станет. Да и обидно, что такое дешевое лекарство будет недоступно обычным людям.
— Тебе решать. Ты можешь просто наблюдать и ждать, а можешь вмешаться со своей статьей и сломать будущие планы церковников. Но в этом случае Господь совершенно обосновано снимет с себя данные тебе обязательства.
Блин! Как же это стремно. С одной стороны у меня есть своя цель, а с другой — какая-нибудь крестьянская девочка, которая умрет от стафилококка из-за того, что у мамы с папой нет денег на дорогой желтый порошок, который на самом деле и не дорогой вовсе.
— Не грузись. Жили ведь они как-то до этого? Новых нарожают. Тем более ты уже знаешь, что смерть — это не конец, а начало новой жизни.
— Тебе легко говорить так. Ты бог, а я человек. Пусть не самый хороший, но человек.
— Чего-то тебя на морализаторство потянуло…
— Чего молчишь, Акакий? — священник обеспокоенно смотрел на меня.
— А знаете что, отец Иннокентий? — наконец решился я. — Возможно вы и правы. Давайте сделаем так: мы прямо сейчас запишем все детали события с датами, именами, — я кивнул на больного. — Укажем подробности.
— Я против. — замотал он головой.
— Да погодите вы! — продолжил я. — Ничего мы публиковать в газете не будем. Но если вдруг что-то пойдет не так, как вы планировали, то мы всегда сможем потом привести доказательства вашего открытия и открыть народу правду.
Он понял к чему я клоню и уселся на стул с задумчивым видом, теребя несуществующую бородку. При всей своей кажущейся простоте, я знал, что священник далеко не дурак, и понимает на что я намекаю. Эйфория от чудесного исцеления уже пошла на спад, и лучшее, что мы сейчас могли сделать — подумать о последствиях и попытаться заготовить козыри.