Манипуляторы сознанием
Шрифт:
Автор недвусмысленно намекает, что большинство американцев снабжены надежной «системой отсчета», навязанной им «сознательно» или «подсознательно» такими источниками информации, как «ТВ Гайд», и сотнями других. Подкрепленный подобным образом, средний американец воспримет лишь ту информацию, которая утверждает потребительское общество и отвергает любой критический материал. Когда американец должным образом «подготовлен», он тогда делается относительно неуязвимым для противоречащих сообщений, насколько бы правдивыми они ни были[16]. Не приходится сомневаться, что «система отсчета» не была бы столь эффективной, если бы средства информации действительно носили плюралистический характер (как это утверждают они сами), а их сообщения были бы по-настоящему разнообразны. Однако благодаря стараниям многочисленных, но лишь поверхностно отличающихся друг от друга средств массовой информации сознание большинства людей с самого детства надежно запрограммировано.
Рассмотренные
Два метода, формирующих сознание
Мифы создаются для того, чтобы держать людей в повиновении. Когда их удается незаметно внедрить в сознание масс, как это делает культурно-информационный аппарат, мифы обретают огромную силу, ибо большинство людей не подозревают о происходящей манипуляции. Специальный метод передачи мифа делает процесс управления еще более эффективным. Метод передачи сам по себе добавляет еще одно измерение к манипулятивному процессу. По сути мы сталкиваемся с тем, что, как таковая, форма коммуникации, получившая развитие в условиях рыночной экономики, и в частности в Соединенных Штатах, олицетворяет управление сознанием. Нагляднее всего это проявляется в методе распространения информации, особенно широко применяемом в Соединенных Штатах,— методе, который мы назовем дроблением. Пользуясь несколько иной терминологией, Фрейре называет его «одним из характерных приемов культурного подавления, который, за редким исключением, не осознается преданными, но наивными профессионалами, сосредоточивающими внимание на локализированном подходе к проблемам и потому не способными воспринимать их как измерения одной общей проблемы в целом» [17].
Дробление или локализация представляет собой доминирующий метод распространения информации в Северной Америке. При передаче новостей по радио и телевидению многочисленные не связанные друг с другом сообщения выстреливаются в эфир подобно автоматной очереди. Газеты представляют собой толстые (десятки страниц) подборки материала, расположенного почти наугад или в соответствии с тайными законами журналистики. Журналы намеренно разбивают статьи, помещая основную часть текста в конце номера, с тем чтобы заставить читателя просмотреть несколько страниц рекламы. Радио и телевизионные программы постоянно прерываются для передачи рекламы. Реклама и объявления так прочно вошли в практику радио и телевидения, что даже программы для детей, которые, как утверждается, составляются в воспитательных целях, используют прерывающуюся модель коммерческого телевидения, хотя нет веских причин считать, что дети не могут подолгу сосредоточивать внимание на чем-то одном и требуют постоянных перерывов[18]. На практике постепенное увеличение промежутка времени, когда дети концентрируют внимание на чем-то одном, может стать фактором, с помощью которого можно управлять развитием их умственных способностей. Тем не менее «Улица Сезам» — популярная программа для детей — по стилю подачи не отличается от бьющих по мозгам коммерческих шоу для взрослых; ее составители должны следовать заученной модели, в противном случае они рискуют потерять детскую аудиторию, воспитанную на коммерческих программах.
Фрагментация при подаче информации усиливается в связи с требованием потребительской экономики заполнять время передач по всем каналам распространения информации коммерческими сообщениями. Призывы покупать атакуют нас со всех возможных направлений. Метро, шоссейные дороги, волны эфира, почта и даже небо (прочерчивание самолетом буквенных знаков) — все используется как средство безжалостного наступления рекламы. Полное безразличие, с которым реклама относится к любым политическим или социальным событиям, врываясь в передачи независимо от того, о чем идет речь, низводит любые социальные явления до уровня ничего не значащих происшествий. Таким образом, реклама в дополнение к ее общепризнанным функциям по продаже товаров, культивированию новых потребительских запросов и восхвалению системы оказывает корпоративной экономике еще одну неоценимую услугу. Ее вмешательство во все информационные и развлекательные программы снижает и без того низкую способность аудитории оценивать тотальный характер освещаемого события или проблемы.
Однако было бы ошибочно полагать, что без рекламы или при условии ее сокращения события получили бы то целостное освещение, какое необходимо для понимания сложности современной социальной жизни. Добиваясь выгод для тех, кто за нее платит, реклама служит тем самым самой системе, а это ведет неизбежно к усилению фрагментации в подаче информации.
Наивно считать, что информационный аппарат — наиболее дееспособный рычаг управления государственной системы — раскроет секрет осуществления господства. Возьмем, например, принцип составления обычной телевизионной или радиопрограммы или компоновки первой страницы крупной ежедневной газеты. Общим для всех является полная разнородность подаваемого материала и абсолютное отрицание взаимосвязи освещаемых социальных явлений. Дискуссионные программы, преобладающие на радио и телевидении, представляют собой убедительные образцы фрагментации как формы подачи материала. Случайное появление в многоплановой программе полемизирующих с основным ее содержанием тем или людей полностью рассеивает или снижает значение самой полемики. Что бы ни было сказано, все полностью растворяется в последующих рекламных объявлениях, комических трюках, интимных сценах и сплетнях. Но это еще не все. Программы подобного рода обыгрываются как образцы доброй воли самой системы. Средства массовой информации и их заправилы похваляются откровенностью системы информации, которая позволяет выпускать в эфир любой критический материал. Массовая аудитория попадается на этот аргумент и верит, что ей предоставляется доступ к свободному потоку мнений.
Экологический императив признания взаимосвязи является одним из методов науки, который можно с полным основанием применять к человеческим отношениям. Когда тотальный характер социальной проблемы намеренно обходится стороной, а отрывочные сведения о ней предлагаются в качестве достоверной «информации», то результаты такого подхода всегда одинаковы: непонимание, в лучшем случае неосведомленность, апатия и, как правило, безразличие.
Средства массовой информации не одиноки в активном выборе метода фрагментации. Вся культурно-образовательная система поощряет и осуществляет распыление, специализацию и микроскопическое разделение. Университетские справочники служат свидетельством произвольного и насильственного разделения курсов по общественным дисциплинам. Каждая из дисциплин отстаивает свою «беспримесность», и наибольшей популярностью пользуются модели, исключающие междисциплинарную взаимосвязь. Экономика — для экономистов, политика — для ученых, занимающихся политическими науками. И хотя в действительности эти две сферы неотделимы друг от друга, в научном отношении их взаимосвязь отрицается или игнорируется.
Когда летом 1972 г. министр торговли отправился в Москву для подписания торгового соглашения, переговоры зашли в тупик, потому что Соединенные Штаты в качестве предварительного условия требовали от русских оказать давление на Северный Вьетнам, чтобы тот прекратил боевые действия. Как признал министр торговли Питер Г. Петерсон, «существует взаимосвязь между экономикой и политикой» [19]. Попробуйте найти упоминание о подобной взаимосвязи в учебниках по экономике, где рассматриваются вопросы торговли, экономической помощи, развития и производительности!
С внедрением в информационную систему новой информационной техники фрагментация приобретает еще одно измерение. Поток несвязанной информации ускоряется до такой степени, что это вызывает порой до известной степени обоснованные жалобы на «информационную перегрузку». В действительности количество значимой информации не увеличивается. Подобно тому как реклама мешает сосредоточиться и лишает весомости прерываемую информацию, новая и эффективная техника обработки информации позволяет заполнить эфир потоками никчемной информации, еще больше осложняющей для индивида и без того безнадежные поиски смысла.
Немедленность не только тесно связана с методом фрагментации, но и является обязательным элементом для его осуществления. Качество это способствует усилению манипулятивных возможностей информационной системы. Тот факт, что информация не имеет сколько-нибудь постоянной структуры, также снижает возможность ее понимания. И все же незамедлительность — репортаж непосредственно с места событий — остается одним из самых главных принципов американской журналистики. Социальные системы, неспособные обеспечить незамедлительную информацию, считаются безнадежно отсталыми, неэффективными или, что значительно серьезнее, социально-преступными.
Но скорость при передаче информации вряд ли можно считать достоинством, как таковым. В Америке основанная на конкуренции система превращает информацию в товар потребления, и выгода состоит в том, чтобы первым заполучить и продать такой скоропортящийся товар, как новости. Дело Джека Андерсона, известного фельетониста, служит яркой иллюстрацией сложившейся ситуации. Он не мог удержаться от соблазна выступить с документально неподтвержденными обвинениями против Томаса Иглтона, который в 1972 г. боролся за право остаться в списке кандидатов на пост вице-президента от демократической партии. Уличенный в неточности информации (уже после того, как Иглтону был нанесен максимальный вред), Андерсон принес свои извинения, обвинив во всем «конкуренцию». Не выступи он со своими сообщениями, этим материалом непременно воспользовался бы кто-нибудь другой[20].