Манипуляторы сознанием
Шрифт:
В отчете конгресса по указанным проблемам говорится: «Не вызывает сомнений, что деятельность правительственных агентств по информации общественности может привести к пропаганде. Граница между «информацией общественности», «рекламой, или связью с общественностью» и «пропагандой» очень незначительна, и, так же как о красоте, здесь у каждого есть свое представление» [39].
Когда правительство забывает о своей обязанности заботиться о благе всего народа и начинает заботиться лишь о благополучии власть имущих, то его информационная деятельность неизбежно принимает то же направление. Информация подменяется манипулированием информацией, и это снижает способность масс разбираться в сути происходящих событий.
До сих пор мы рассматривали федеральное
Правительство наравне с другими главными социальными институтами подверглось влиянию сил, толкнувших Соединенные Штаты на курс, которому они следуют после второй мировой войны. В информационном секторе это развитие было несколько заторможено правительственными реорганизациями, административными перетасовками, ростом и отмиранием бюрократических агентств. И все же довольно четко прослеживается главное направление развития. В то время как поток созданной или финансированной правительством информации продолжает нарастать, доступ к контролю над ним внутри самого правительства становится все более ограниченным. Что же касается общественности в целом, то она полностью лишена возможности контролировать поток информации.
Могло ли быть иначе? Корпоративно-военные круги, на которые опирается бюрократия, необыкновенно богаты и влиятельны, но они опираются на весьма незначительную часть населения страны. Отстаивая интересы небольшой, хотя и могущественной части общества, правящая элита чрезвычайно обеспокоена проблемой обеспечения надежности основной массы населения. Как объяснить широкой общественности действительные причины глобального военного «присутствия», массовой слежки за гражданским населением и другие программы, необходимые для управления обществом, находящимся в стадии развитого кризиса?
В результате мы сталкиваемся с поистине невероятной ситуацией, когда конгресс Соединенных Штатов сетует на недостаточную информацию. Председатель подкомиссии по вопросам деятельности правительства заявил в 1972 г., что «за последние годы произошло усиление власти президента за счет конгресса, и конгрессу все труднее получать определенную информацию, необходимую для выполнения его законодательных и конституциональных обязанностей» [40].
Еще один конгрессмен обращает внимание на неравное распределение власти, что сказывается на распределении информационного потока внутри самого правительства: «Одна из проблем конгресса заключается в том, что у нас не хватает людей. Министерство обороны, ведомство президента, органы исполнительной власти имеют в своем распоряжении тысячи сотрудников, самую последнюю информацию, самое современное оборудование и т. д. Мы же страдаем от нехватки самой необходимой информации»[41].
Воспрещение доступа к информации стало наиболее эффективным инструментом управления внутри самого правительства. Положение это наиболее характерно для исполнительной власти. Джордж Риди, бывший пресссекретарь президента Линдона Б. Джонсона, объяснил, какого рода изменения позволили передать контроль над информацией новому звену бюрократии, стоящему в стороне от традиционных правительственных агентств. Этот новый вид держащих бразды правления бюрократов, включая личный штат президента, сосредоточен в Белом доме. Риди пишет о влиянии подобной ситуации на общий доступ к информации: «... постепенно управление значительным большинством операций правительства концентрируется в Белом доме, где всем ведают представители исполнительной власти. Я думаю, в настоящее время мы сталкиваемся с таким положением, когда в Белом доме создаются новые агентства, где информация собирается, обрабатывается и используется, подобно тому как это делалось ранее в таких ведомствах, как министерство обороны, государственный департамент, министерство труда и т. д. ... Нам следует серьезно призадуматься над появлением этих новых форм организации, над появлением в Белом доме новых сотрудников, которых уже нельзя назвать личными советниками президента, но которые относятся к Белому дому, а потому остаются малоуязвимыми для прессы».
Риди приходит к следующему выводу: «Постепенно весь наиболее важный персонал, равно как и все наиболее важные правительственные функции,
Насколько далеко зашел этот процесс, становится ясно из доклада исследовательской службы библиотеки конгресса. Член палаты представителей Уильям С. Мурхед цитировал строчки из этого доклада во время слушаний в подкомиссии по вопросам информационной политики и практики США. Он, в частности, сказал: «В 1939 г. было шесть советников президента, причем ни один из них не числился в штате Белого дома или Исполнительного ведомства. В 1954 г. было уже 25 советников, 266 человек в штате Белого дома и 1175 человек в штате Исполнительного ведомства. В 1971 г. изначальные 6 советников превратились в 45, штат Белого дома вырос до 600 человек и штат Исполнительного ведомства — до 5395 человек. Исследование показывает, что Белый дом решает не только вопросы, входящие в компетенцию государственного департамента, но и министерства торговли, наиболее ответственные решения по которому принимаются не министром торговли, а помощником президента мистером Питером Фланниганом» [43].
Член палаты представителей Мурхед остановился также на некоторых последствиях упомянутого увеличения штата Белого дома: «...мы являемся свидетелями разрастания в геометрической прогрессии штата Белого дома — ответственные за принятие политических решений деятели из различных агентств и министерств объединены под незаконным прикрытием Белого дома, название которому— «президентская неприкосновенность...». Начиная с 1969 г. штат Белого дома увеличился на 100%. Удивительно, но многие из этих сотрудников считаются личными советниками президента и не подотчетны конгрессу.
Ранее в этом году (1972) наша подкомиссия хотела, чтобы г-н Герберт Клейн, директор службы информации президента, предстал перед группой бывших помощников по печати. Он отказался.
Подкомиссия пригласила также г-на Дэвида Янга, главного автора нового постановления правительства о секретных документах. Он тоже отказался. Даже Дональд Рамсфелд, глава Совета по проблемам стоимости жизни, отказался отчитаться перед этой подкомиссией, прикрывшись титулом советника президента.
Я спрашиваю Белый дом — что же делать конгрессу? Может быть, нам следует довольствоваться уверениями Белого дома, что все идет прекрасно, как это следовало из ничего не стоящих заверений бывшего агента по рекламе Диснейленда (Рон Зиглер, пресс-секретарь президента)? По-моему, нет» [44].
Вопиющим примером последствий подобного развития служит создание в 1972 г. при Белом доме Управления по политике в области телекоммуникаций (УПТ). Это ведомство консультирует президента по таким вопросам, как связь через спутники, кабельное телевидение, общественное радиовещание и возобновление лицензий коммерческих станций, т. е. по всем вопросам, входящим в юрисдикцию Федеральной комиссии связи.
Член палаты представителей Лионел Ван Диерлин также пытался разобраться в этой быстро выходящей из-под контроля ситуации и пришел к следующему выводу: «Меньше чем за два года подчиняющееся президенту Никсону Управление телекоммуникаций Белого дома приобрело черты новейшей вашингтонской империи. Его персонал уже теперь в пять раз превышает персонал комиссии конгресса с аналогичными компетенциями. В управлении насчитывается 65 штатных сотрудников, т. е. больше, чем весь персонал Белого дома до второй мировой войны» [45].
Председатель подкомиссии по коммуникациям палаты представителей США Торберт X. Макдональд обвинил УПТ в том, что оно открыло вспомогательное подразделение в министерстве торговли и что между УПТ и группой в министерстве торговли «существует еще 300 групп (на содержание которых тратится свыше 10 млн. долл.) , выполняющих работу, порученную конгрессом Федеральной комиссии связи более 40 лет тому назад» [46].
С момента вступления Генри Киссинджера в должность советника президента по вопросам внешней политики конгресс практически утратил возможность оказывать влияние на решение вопросов и в этой области. Киссинджер и штат его Совета национальной безопасности, «узурпировавшего сферу дипломатических функций», отказываются отчитываться перед комиссиями конгресса (ранее это являлось установившейся практикой государственного департамента), прикрываясь все той же президентской неприкосновенностью» [47].