Мантия с золотыми пчелами
Шрифт:
«Если дядя Василий признался любимой женщине в своем прегрешении, что вполне вероятно, то ясно, почему она порвала с ним, – думал Тарханин. – Либо он сам не захотел ввергать Надежду Порфирьевну и собственную дочь в неприятности. «Проклятие», в которое он верил и которое, по его мнению, могло перекинуться на близких ему людей, заставило его отдалиться от всех и вся, зарыться в своей норе… Любовь, вопреки душевным мукам, вспыхнула в его сердце, но отрезвление пришло быстрее, чем дядя успел связать себя узами брака. Надежда Порфирьевна была старше его, мудрее и сумела отказаться от семейной жизни с человеком, над которым
– Твой дядя… знал о нашей…
Ульяна запнулась, не в силах ни назвать Василия Тарханина отцом, ни вымолвить слово «любовь» теперь, когда Игорь оказался ее братом… слава богу, хоть не родным.
– Дядя понятия не имел о нашем школьном романе, – быстро сказал он. – Я же говорил, мы не общались. Я сам узнал обо всем три года назад, клянусь!
Ульяне стало дурно. Николай Порфирьевич убит, Маняша похищена, а Игорь Тарханин – ее кузен! Несколько таких новостей выбили бы из колеи кого угодно. Однако душевное смятение не повлияло на работу ее ума…
– Как ты оказался в этом доме? – опомнившись, спросила она. – Почему решил искать Маняшу здесь?
– Я принимал ее за тебя… Не был до конца уверен, но…
Ульяна не дослушала:
– Как ты узнал о том, что Николай Порфирьевич – мой дядя? Господи! Игорь! Что происходит? Ты… может, это ты его… убил?
Она ахнула и зажала рот руками.
– Ты мне не веришь? Правильно… Я тоже никому не верю. Даже тебе, Уля! Но от этого люблю тебя еще сильнее…
– Как ты нашел меня?
– Надежда Порфирьевна в своем письме упоминала о брате. Дескать, из-за него ей пришлось уехать из Суздаля. Коля вмешивался в ее жизнь, они постоянно ссорились. Младший брат взял на себя смелость поучать ее, тогда как сам был далеко не святой. На этой почве у них случались стычки, которые переросли в полное неприятие друг друга. Короче, нашла коса на камень…
– Покажи мне это письмо! – потребовала Ульяна.
– Я его сжег…
– Лжешь!
– Дядя просил уничтожить оба письма, как только я их прочитаю. Каюсь, сделал это не сразу. Я пытался запомнить каждое слово. Но потом все-таки предал письма огню. Я не мог поступить иначе… Можешь считать, что я все придумал, если тебе так будет легче.
Ульяна вскочила и распахнула окно. Ей было душно, тесно в этой дядиной гостиной с портретами бородатых купцов и дородных купчих в шелковых шалях. В мокром саду пахло зелеными яблоками…
– Траву пора косить, – обронила она, не глядя на Тарханина. – Кто теперь станет этим заниматься? Я всех потеряла… маму, дядю… отца… Какими бы они ни были, их больше нет. Все мертвы! Что с Маняшей – неизвестно…
У Игоря едва не вырвалось: «У тебя есть я!» Но он вовремя спохватился. Расхожая фраза вряд ли пришлась бы к месту.
– Николай Порфирьевич что-то рассказывал о себе?
Она пожала плечами:
– Мало… Говорил, что они с сестрой – моей мамой – рано осиротели. Выживать помогала бабушка, потом и она умерла. Приходилось крутиться, добывать деньги на пропитание любыми путями… Он с детства мечтал стать зажиточным человеком, хозяином, крепко стоять на ногах. Я спрашивала, почему они с мамой забыли свое родство, жили, как чужие? Он обещал все объяснить… позже… Ты, мол, незрелая еще, – твердил, – не поймешь!
– Все это смутно… путано…
– Дядя чего-то боялся, – помолчав, сказала Ульяна. – Я думала, у него психическое расстройство, а он… а его…
Она отвернулась к окну и прислонилась лбом к холодным прутьям решетки.
– Я его не убивал, – ровно, без волнения произнес Тарханин.
Он слишком устал от переживаний, от тряски в электричке, от боли, от всего, что на него свалилось.
– Где ты остановился? В гостинице?
– Не важно, – отмахнулся он. – Уля… половина тех денег, которые оставил дядя Василий, – твои. Нет, они все твои! Только я поздно пришел к этому решению. Вся сумма вложена в бизнес…
– Замолчи! – она закрыла уши руками. – Я не хочу слышать ни о каких деньгах! Они мне не нужны… Неужели тебе больше нечего мне сказать?
– Выходи за меня замуж. И все разрешится само собой…
– Ты что-то скрываешь, Игорь! Мама всю жизнь скрывала от меня, кто мой отец… Дядя тоже о чем-то умалчивал. Со всех сторон меня окружают какие-то тайны… Это невыносимо! Недомолвки, ложь, туманные намеки… Когда это кончится?
Вместо ответа Тарханин подошел к дверям и покачал головой.
– Можно взломать замок, – пробормотал он, не обращая внимания на ее пылающий негодованием взгляд. – И сбежать, послать все к черту! Уехать вдвоем в Москву!
– Я никуда с тобой не поеду…
– Ты права. Нас не поймут! Сочтут побег чуть ли не признанием вины…
Глава 34
С кладбища Астра решила ехать в «Бояринский терем», а не домой к Эрику.
– Разве ты не хочешь поговорить с Маняшей? – удивился Матвей.
– Хочу, но сейчас меня интересует…
Она обернулась к Эрику. Тот сидел насупленный и обиженно смотрел в окно. Раз ему не доверяют, он лучше будет молчать.
– Вы взяли у Брагинского подписку о невыезде?
– Мы попросили его задержаться в Суздале… – буркнул милиционер. – Как и остальных постояльцев, кто во время убийства Бояринова находился в гостинице и мог… в общем, вы понимаете…
Астра не сказала ему ни слова о появлении Игоря Тарханина. Все потом, когда выяснится главное.
– Его допросили?
– Кого? Владельца серебристого внедорожника? Дался он вам…
– Он следил за нами. Ездил по пятам – куда мы, туда и он!
– Вам не показалось? – усомнился Эрик. – В нашем городке трудно разминуться. Здесь просто тесно. А насчет допроса – у Брагинского взяли показания. Я говорил…
– Не мешало бы взглянуть на его обувь…
– Убийцу надо искать среди местных жителей, – высказал свою точку зрения Матвей. – Или в ближайшем окружении покойного. Вряд ли смерть Бояринова связана с его бизнесом. Судя по разгрому на кладбище…
Милиционер молча слушал, никак не комментируя его слова.
– Надеюсь, Брагинский не откажется ответить на наши вопросы, – обмолвилась Астра. – Эрик, вы поможете?
– Я еще должен помогать вам, после того как… – он выразительно вздохнул. – Впрочем, ладно. Может, хоть что-то прояснится.