Манул
Шрифт:
— Эй, ребят, что вы над человеком издеваетесь? — ряженный откровенно веселился, оглядывая толпу победным взором. Его наряд был полной противоположностью чернобоговому — белоснежные, легкие одежды, украшенные ярко-красным огненным узором смотрелись очень эффектно, но все же не так органично, как манул в образе Чернобога. Оружием ему служил боевой трезубец, который символично горожане украсили цветами и ветвями березы. — Дали бы ему хоть палку, какую… Шрамы-то твои как? Может, все-таки послушаешь свою девчонку?
— Шрамы старые, — отмахнулся Май. — Не стоит беспокоиться. Я привык к своему оружию.
—
Как и обычно, нападать первым манул не спешил, глядя, на красующегося Белобога. Его же оппонент тоже не спешил воевать, жонглирую трезубцем и, посылая «лучи добра» в народ. Мужики в ответ кричали что-то одобряющее, девушки томно вздыхали, с явным интересом наблюдая за «битвой богов». Пока что их мнения явно разделились. Кому-то пришелся больше по душе молчаливый и загадочный Чернобог, нежели шумный и крикливый Белобог. Солоха тоже не спешила уходить, но и в первые ряды не выбивалась, издалека наблюдая за ходом поединка.
В груди неприятно покалывало, и это было совсем не похоже на то, с чем она минутой назад так увлеченно боролась. Солоха во все глаза следила за каждым движением фигуры оборотня, за каждым жестом, чувствуя, что скоро должно случиться что-то очень плохое. Она с силой стиснула кулаки, нахмурившись. Ну почему этот оборотень такой упертый! Почему заставляет ее волноваться! Почему, зная о своих шрамах, все же не отказался от поединка? Нет, воистину мужская логика порою выигрывает у женской своей абсурдностью.
Белобог, явно заметивший, что интерес толпы начал понемногу спадать все-таки решился на пробный выпад, попытавшись с первого удара насадить на зубья оборотня. Кошак же лишь возмущенно фыркнул, увернувшись. Не став медлить Белобог начал теснить «брата» к краю, ловко подмечая, в какую именно сторону захочет увернуться манул. Маю явно приходилось туго, но атаковать в ответ он почему-то не спешил, приведя в изумление не только своего оппонента, но и публику.
— Что, тяжеловаты грабельки? — хохотнул какой-то мужик, не сдержавшись. Толпе начинали надоедать эти увертки. Кто-то начал шептать о том, что Добрик явно преувеличил силу своего охранника.
— Ну и хорошо. По всем законам победить должен именно Белобог, — говорил еще один мужчина, в котором Солоха с удивлением узнала жреца Белобога. Она его мельком видела в храме.
Словно бы только и дожидаясь этих слов, манул резко взмахнул граблями. Белобог вовремя заметил выпад и успел отскочить, на свою удачу. Зубья граблей просвистели буквально в паре сантиметров от носа ряженого. Зоркая Солоха с каким-то скрытым чувством удовлетворения смотрела, как кожа паренька покраснела, а по вискам начали катиться капельки пота. В его расширившихся зрачках ясно читался страх. Впрочем, он явно был не из пугливых, лишь покрепче стиснув в руках ритуальный трезубец.
Манул предвкушающе усмехнулся, начав в свою очередь наступать на соперника. Грабли так и летали в его искусных руках, не давая Белобогу и шанса на передышку. Паренек держался молодцом, но было видно, что силы его покидают. Удары его становились все более тяжеловесными, он начал переходить в глухую защиту.
Май торжествовал, и это было видно и по азартно блестящим глазам и по самодовольной ухмылке. Все же, как бы он не отнекивался, а ничто людское ему не было чуждо.
И вот наступил миг последнего, решающего удара. Манул размахнулся, с твердым намерением выбить из рук Белобога оружие, да так и застыл за заведенной для удара рукой. На мгновение маска торжества на его лице сменилась гримасой боли, разом потяжелевшая рука безвольно опустила оружие, которое тут же вывалилось из ослабевших пальцев, скатившись к ногам явно недоуменного Белобога.
Парнишка ошарашено смотрел то на грабли, то на недоуменно оглядывающегося по сторонам Мая. Солоха, почувствовав неладное поспешила протолкаться вперед.
— Май! — закричала она, подбегая к словно бы манулу.
— Ну что тебе надо? — резкий ответ немного сбил с толку селянку. Девушка нерешительно замерла, встретившись взглядом с оборотнем. — Чего раскричалась, а?
— Итак, думаю, сами небеса указали нам бесспорного победителя, — вперед поспешил выйти жрец Белобога, подходя к изумленному пареньку-победителю. — В этом году побеждает Белобог! — Толпа против ожидания промолчала, люди неуверенно переглядывались и перешептывались, тыкая пальцами то в Мая, то в победителя. Жрец, почувствовав, что дело начинает пахнуть жареным, торопливо заговорил: — Разве не видите, сам Белобог шлет нам свое благословение! Возрадуйтесь, глупые дети!
Народ нестройно захлопал в ладоши, кто-то подскочил с поздравлениями к победителю. Каждый понимал, что победу ряженый получил лишь чудом. Кто-то в толпе заикнулся, что тысячу лет назад настоящему Белобогу тоже «подфортило». Клеветника тут же подвергли публичному осуждению, и добрый молодец поспешил умолкнуть.
Солоха неловко коснулась рукой края его рубахи, с ужасом почувствовав странное, неестественное напряжение мышц, более похоже на судорогу. Да, кажется, ее предчувствия не подвели.
— Май, можешь идти? — тихонько прошептала она, — Помочь?
— Вот приставучая деревня! — зашипел на нее оборотень. — Сколько раз тебе повторять, что со мной все хорошо?
— Тогда что же это только что было? — не пожелала сдаваться Солоха. У манула начала нервно дергаться бровь.
— Простая судорога, — прорычал он, резко отстранившись от подошедшей вплотную селянки.
— Эй, Май, — к оборотню поспешил подойти сам победитель. Парень неловко переминался с ноги на ногу и почесывал затылок. — Я знаю, что выиграл лишь благодаря счастливой случайности. Поэтому хочу пригласить тебя поучаствовать в воловьих бегах!
— Какие еще бега? — спросил оборотень. Солоха заинтересовано приблизилась к говорившим. В отличие от манула она представляла себе, что это за забава.
В Солнечном тоже практиковались подобные бега. Но из-за того, что народ в их родном селе и окрестных селениях был небогатым, гонки проводились очень скромно и нерегулярно.
— Ты что, с Луны упал, Май? — удаленно захлопал глазами парень. Мая невольно передернуло, но заметить это успела только Солоха. Сама она тоже очень удивилась: как житель Приграничья может спрашивать о таком? Если же, конечно, он житель именно Приграничья… Продолжить свою мысль Солохе не дали, Май решил-таки ответить.