Манускрипт, найденный в Акко
Шрифт:
Ибо природа жаждет красоты. И умиротворяется лишь когда ее обретает.
Внешняя красота — это видимая часть красоты внутренней. А та видна по свету, что лучится из наших глаз. Не имеет значения, если человек одет как оборванец, или не подражает тем, кого принято считать образцами изящества, или не задумывается о впечатлении, которое производит. Глаза — зеркало души, и они отражают все, что кажется потаенным, но — подобно зеркалу — они отражают и того, кто в них смотрит.
И если в душе у этого человека царит мрак, в чужих глазах он увидит лишь собственное безобразие.
Красота присутствует во всем творении. Опасность в том, что мы, люди, порой отдаляемся от Божественной Энергии и доверяемся чужим суждениям.
Отрицаем собственную красоту, потому что другие не могут или не хотят ее признавать. И вместо того чтобы принять себя такими, каковы мы есть, тщимся подражать тем, кто вокруг.
Стараемся быть похожими на тех, про кого все говорят: «Как он хорош!» — и мало-помалу наша душа истощается, наша воля скудеет, и весь запас сил, дарованный нам, чтобы сделать мир более прекрасным, растрачивается впустую.
Мы забываем, что мир таков, каким мы его себе представляем.
И вот уже мы — не лунный свет, но его отражение в луже. А ведь наутро, когда взойдет солнце, лужа бесследно испарится.
И все потому, что кто-то когда-то сказал: «Ты уродлив». Или: «Она прекрасна». Двух слов довольно, чтобы уничтожить нашу веру в себя.
Вот это и делает нас безобразными. Вот это и отравляет горечью.
В такие минуты мы ищем утешение в так называемой мудрости — в обширном наборе фраз, заботливо собранных теми, кто старается дать точные определения миру вместо того, чтобы почитать великую тайну жизни. Там правила, уставы, мерки и вся прочая совершенно ненужная кладь, призванная установить образцы поведения.
Эта ложная мудрость твердит: не заботьтесь о красоте, ибо она — поверхностна и преходяща.
Это не так. Все что ни есть под солнцем — от птиц небесных до гор, цветов и рек, — отражает чудо творения.
Если мы не поддадимся искушению согласиться с правом других определять, кто мы такие, мало-помалу мы добьемся того, чтобы свет сияющий у нас в душе, стал виден и окружающим.
Тогда Любовь, проходя мимо, скажет: «Как я раньше тебя не замечала?»
А душа ответит: «Я здесь, просто вглядись внимательней. Нужно было, чтобы ветерок прочистил твои запорошенные пылью глаза. А теперь, когда ты меня признала, не покидай меня, ведь каждый из нас взыскует красоты».
Красота обитает не в одинаковости, а в различиях. Невозможно представить себе жирафа без длинной шеи или кактус без колючек. И то, что вершины окружающих нас гор — разной высоты, придает им особую значительность. Если бы рука человека попыталась сделать их одинаковыми, их вид не внушал бы такое почтение.
Дивит и привлекает как раз то, что кажется несовершенным.
Глядя на кедр, мы не думаем, что все ветви должны быть одной длины. Мы думаем о мощи этого дерева.
Когда верблюд пересекает пустыню, доставляя нас к месту назначения, мы не думаем: «Он горбат, и у него такие уродливые зубы». Нет,
Солнечный закат прекрасней, когда небо покрыто облаками разного размера и разных очертаний, потому что только так солнце может осветить все многообразие цветов и оттенков, из которых состоят мечты и рождается поэзия.
Достойны жалости те, кто думает: «Я некрасив, поэтому Любовь не постучит в мою дверь». На самом же деле Любовь стучала — но ей не открыли, потому что не были готовы ее принять.
Они были слишком озабочены тем, чтобы вначале прихорошиться, в то время как и без того были хороши.
Они пытались подражать другим, тогда как Любовь искала нечто особенное.
Они старались отражать идущее извне, забывая о ярком Свете, что идет изнутри.
И сказал некий отрок, который должен был этой ночью покинуть город:
— Я никогда не знал, какой путь избрать.
Копт ответил так:
— Жизнь подобна солнцу, испускающему свет во все стороны.
Едва родившись, мы желаем обрести все и сразу, не соразмеряясь с энергией, что дарована нам от века.
Но если желаешь получить огонь, надо, чтобы солнечные лучи били в одну точку.
Божественная Энергия явила миру великую тайну огня.
Огня, который не только согревает нас, но и превращает зерно в хлеб.
Приходит минута, когда, чтобы жизнь обрела смысл, нам нужно сосредоточить этот внутренний огонь.
И мы вопрошаем небеса: «А что такое этот смысл?»
Иные сразу отбрасывают этот вопрос — он беспокоит, лишает сна, да и ответ на него не лежит под рукой. Это — те, кто проживает день завтрашний в точности так же, как день вчерашний.
А когда придет Незваная Гостья, они скажут: «Жизнь оказалась коротка; я расточил свою благодать».
Есть и иные — те, кто задумывается над этим вопросом. Сами они не знают, как на него ответить, и потому принимаются читать все, что написали те, кто отважился принять этот вызов. И внезапно отыскивают ответ, который кажется им верным.
И когда подобное происходит, они становятся рабами этого ответа. И составляют законы, обязывающие всех придерживаться этой истины. И в честь нее возводят храмы, а в защиту от тех, кто не желает ее принять, — места для судилищ.
Но есть и третьи — те, кто сознает: этот вопрос — ловушка, и ответа не имеет.
И вместо того чтобы попусту терять время, они решают действовать. Они возвращаются памятью в детство, ищут там то, что дарило когда-то наибольший восторг и — вопреки советам умудренных опытом — жизнь свою кладут на это.
Ибо именно в нем, в детском восторге, и сокрыт Священный Огонь.
Мало-помалу они сознают, что в каждом их движении кроется некий таинственный импульс, запредельный человеческому знанию. И почтительно склонив голову перед этой тайной, они молятся, чтобы не свернуть с неведомого им пути, пройти который побеждает их огонь, воспламенивший душу.