Манускрипт
Шрифт:
– Товарищ Сорокин, это что такое? Вам же... нам с вами приказано никуда отсюда не отлучаться до прибытия самолёта. И почему вы переоделись в гитлеровца?
– Василий Карпович, я думаю, вы меня уже успели изучить и понимаете, что не в моих правилах жаться в сторонке, когда товарищи идут на боевое задание. А форма... Подумалось, что может пригодиться.
– Да что вы один-то там сделаете?! Ваше появление ничего решит, а шальную пулю схлопотать - легче лёгкого!
– Товарищ Медынцев, все мы ходим под Богом.
Стоявшая рядом Варя после этих слов кинулась мне на шею, а я прижимал её к себе и думал, что как-то пафосно получилось. Но время такое, героические свершения зачастую подкреплены лишь голым энтузиазмом, как тот же Павка Корчагин надрывался на строительстве узкоколейки. Или вон бойцы в атаку шли с именем Сталина на устах, и ведь правда готовы были отдать за него свою жизнь. Так что не я первый, не я последний.
Нагнать отряд получилось, к счастью, до того момента, как арьергард скрылся в болотах. Замыкающим с жердью в одной руке и факелом в другой шёл тот самый Леонов, которому пришлось извиняться перед Варей за 'немецкую подстилку'. Заслышав, что его догоняют, бросил жердь и направил ствол ППШ в мою сторону.
– Свои это, Леонов, - негромко крикнул я.
– А то ещё пальнёшь сдуру.
– Вы!.. Вы что тут делаете, да ещё в немецкой форме? Вы должны находиться в лагере и ждать отправки на Большую землю.
– Чем вам моя форма не нравится? А на Большую землю я ещё успею, а пока решил вот помочь товарищам разворошить это осиное гнездо. И не старайтесь, товарищ Леонов, вернуть меня не получится.
– Я вынужден доложить командиру отряда.
– Докладывайте, но и он меня не остановит.
– Да вот хрена лысого получится доложить, тут можно идти только цепью. Вот выберемся на сушу - тогда доложу. А пока держитесь за мной.
Только мы двинулись догонять отряд, как сзади посылалось шлёпанье по воде. Обернулся - Медынцев. В отличие от меня переодеваться он не стал, либо просто боялся потерять драгоценные секунды.
– Чёрт, чуть снова не свалился в омут, - сказал тот недовольным голосом.
– Хорошо что недалеко ушли, по факелам ориентировался... Ну что вы так на меня смотрите, Леонов?! Не мог же я оставить своего подопечного без присмотра. Буду следить, чтобы без нужды не лез на рожон.
Леонов выругался сквозь зубы, а я только вздохнул. Что ж, Василия Карпович можно понять, случись что со мной - ему в Москве голову оторвут.
На сушу мы выбрались примерно через час, и Леонов сразу двинулся вперёд, докладывать руководству. Спустя несколько минут вернулся уже в сопровождении Медведева.
– Что это ещё за самоуправство?!
– с ходу начал полковник на повышенных тонах.
– Кто вам разрешил покидать лагерь?
– Совесть разрешила, - упрямо ответил я.
– Как советский человек, не имею права
– Ну знаете, если каждый из нас будет плевать на приказы вышестоящего руководства... Надеюсь, что вы останетесь живы, и в Москве вам зададут хорошую трёпку. Ещё, чего доброго, и я из-за вас пойду под трибунал. А уж если с вами что-то случится...
– Обещаю, что буду себя беречь... по мере возможностей. Но уж пострелять во врага из кустов - дело святое. А может и как немец сгожусь.
– Я прослежу, чтобы он не лез в самое пекло, - подал голос Медынцев.
– Мне тоже не хочется идти под трибунал.
– Чёрт с вами, - после паузы выдавил из себя Медведев.
– Вижу, что вы упёртые. Раз уж втемяшили себе в голову - придётся вас тащить с собой. Назад уже не отправишь, дорогу через болото вы сами не найдёте. А выделять вам бойца, когда каждый человек на счету - слишком большая роскошь. Надеюсь, что у вас хватит ума и впрямь не лезть вперёд батьки в пекло. Пострелять - постреляйте, но под вражеский огонь не суйтесь... Леонов, давай гаси факел, дальше идти с огнём опасно, город не так уж и далеко.
И ушёл вперёд, догонять авангард отряда, который постепенно погружался в сумрак. Дальше часа полтора мы шли в слабом отблеске изредка появлявшегося в промоинах туч полумесяца, чуть ли не ежесекундно рискуя получить веткой в глаз, так что я на всякий случай брёл, опустив голову и прищурившись. Наконец спереди по цепочке послышалось: 'Приготовиться'. К чему готовиться - я понял через несколько минут, когда хвост отряда подтянулся к окраине Ровно. Как-то так получилось, что я оказался уже впереди, рядом с Медведевым.
Залегли в придорожных кустах, выясняя обстановку. Было тихо, лишь где-то вдалеке брехала собака, а под уличным фонарём метрах в семидесяти от нас на завалинке, негромко переговариваясь, мирно попыхивали цигарками двое полицаев.
– Николай, Королёв, - негромко окликнул полковник моего недавнего противника по спаррингу, который так же негромко откликнулся.
– Видишь вон тех двоих? Похоже, местные, полицаи. Сможешь тихо снять?
– Попробуем.
– Подождите, - шепнул я.
– Что ещё, - недовольно покосился ан меня Медведев.
– Давайте я возьму их на себя. В немецкой форме подобраться к ним будет куда легче.
В воздухе повисло молчание, которое нарушил Стехов:
– А что, идея здравая. Почему бы не попробовать?
Споры затянулись ещё на две-три минуты, но в итоге Стехову удалось отстоять свою и мою позицию. Получив 'добро', я бесшумно выбрался из кустов и твёрдой поступью направился в сторону сидевших на завалинке под уличным фонарём полицаев. Увидев меня, они вскочили, нацелив в мою сторону стволы винтовок.