Маньяк-мертвец
Шрифт:
– Быков, вернее семья Быковых, да плюс еще их соседка… Это и есть то самое железное алиби Куравлева! Быков и есть тот самый друг Куравлева, у которого он сидел и пьянствовал в тот вечер, когда убили его жену.
Пилипенко потер кулаком лоб, поправил очки, шмыгнул носом. Это значило, что в голове его пошел активный мыслительный процесс. Жаров тоже не терял времени – обдумывал свою версию о снах и уже начал нащупывать любопытную схему…
– Вот что, – вдруг поднял голову Пилипенко. – В целом, мои соображения таковы. На самом деле, в городе все же действуют не один,
– И отправной точкой был, конечно, сон жены Куравлева! – воскликнул Жаров.
– Только не в том таинственном смысле, как ты мне навязываешь. Все просто и утилитарно: сон лишь подсказал сценарий убийства. Куравлев давно задумал убить свою неверную жену, он совершил казнь чужими руками и по схеме ее сна. Но вот что самое интересное. Мы искали маньяка среди каких-то официантов, квартиросдателей… На самом деле, Быков, будучи другом Куравлева, рассказал ему кое-что о своей жене. Может такое быть на дружеской пьянке? Именно в тот день, когда Куравлев добывал свое алиби в гостях у Быкова. Куравлев решил и ее покарать, жену Быкова. И сегодня его сообщник это сделал. Быков расправился с сообщником. Правда, в эту теорию не вписывается сон жены Быкова. Впрочем, – Пилипенко поднял глаза к небу, – этот сон вообще ни во что не вписывается…
– А это уже я могу объяснить, – сказал Жаров. – Это так же реально. Никакой мистики. Вспомни пионерлагерь. Ведь дохлая крыса так напугала девчонок, что одной из них потом приснился такой же сон, только про огромную лягушку…
– Точно, – оживился Пилипенко. – Пришлось нам еще утром ловить лягушку на водопаде, чтобы бросить ей в постель.
– Я об этом и говорю, – продолжал Жаров. – Женщины были знакомы друг с другом. Я имею в виду обеих жен – Куравлева и Быкова. Возможно, первая рассказала свой сон второй. Тут ее убили. Второй, от эмоционального потрясения, тоже мог присниться подобный сон. Это вовсе не противоречит даже твоей теории, которая мне кажется сомнительной.
– Что же в ней не сходится?
– Не совсем понятно, зачем Куравлев промерял время для своего сообщника, – сказал Жаров.
Пилипенко собрался было что-то возразить другу, но тут из-за поворота вывалила небольшая толпа. Несколько человек шли молча, очень близко друг к другу. Что-то было в них странное, отталкивающее. Когда они вступили в круг фонарного света, Жаров понял, что это и есть они – ряженые в костюмы цирковых клоунов борцы за нравственность.
Они остановились напротив дома Быкова. Один из клоунов указал ладонью на дом. Все обступили его.
– Каким образом они узнали, что произошло здесь несколько часов назад? – пробормотал Пилипенко.
Клоун, с неугасимой улыбкой на лице, стал что-то рассказывать, делая ладонями жесты, будто изображая движения самолетов. Другие клоуны слушали, кивая. Их красно-белые улыбки покачивались вверх-вниз.
Пилипенко открыл дверь машины, Жаров открыл свою. Клоуны, оглянувшись, замерли. Казалось, они приветливо улыбаются людям, быстро идущим к ним, огибая группу с обеих сторон.
– Милиция, капитан Пилипенко, – сообщил следователь. – Всем оставаться на местах.
Ряженые заговорили все сразу, их голоса были глухими, доносясь из-под масок.
– Мы частная зарегистрированная организация! – объявил один.
– Мы не нарушаем общественный порядок, и все совершенно законно, – уточнил другой.
– Мы абсолютно не пьяны, – зачем-то добавил третий.
– Нас привел сюда наш коллега! – сказал четвертый, указывая на пятого клоуна, того, кто рассказывал, показывал и был центром компании.
– Откуда у коллеги информация о месте преступления? – строго спросил следователь.
На несколько секунд все замолчали, переглянувшись. Жарову почудились под красными пластиковыми улыбками рты, искривленные недоумением, будто это был глупый, ужасно неуместный вопрос.
– Да я просто живу в этом доме! – сказал пятый клоун глухим голосом, который все больше проявлялся и звенел, по мере того, как клоун стягивал маску, разваливая по плечам светлые кудрявые волосы.
Четверо других клоунов тоже сняли маски, оказавшись довольно молодыми мужчинами и женщинами.
– Это вы? – удивился Пилипенко. – Квятковская Анна! Конечно, я вас помню: вы тоже принадлежите к секте.
– Мы не секта! – подал голос белобрысый парень.
– А массовая, борющаяся за реставрацию нравственности организация, – добавил лохматый рыжий клоун, немного заикаясь, будто перебрал лишнего.
– Молчать! – взвизгнул Пилипенко, вскинув палец к небу.
Гвалт, готовый опять начаться, мгновенно оборвался.
– Сейчас заберем вас всех в вытрезвитель, – низким страшным голосом сказал Жаров.
Пилипенко обернулся к нему:
– Это и есть соседка Быкова. Третье железное алиби.
– Я и привела своих друзей, посмотреть на дом, где произошло убийство грешницы. Что тут такого?
Следователь игнорировал вопрос, посмотрев куда-то вверх. Склон в этом месте был нарезан на террасы: сразу над двором Быкова возвышался другой частный дом старинной постройки, с большим балконом, огороженным точеными перилами.
– Это ведь ваш балкон? – спросил Пилипенко.
– Ну да! – ответила Анна.
Он осторожно взял ее за рукав, чтобы отвести в сторону от прочих клоунов. Жаров успокоил заволновавшихся клоунов ладонью и присоединился к следователю.
– Превосходный наблюдательный пункт, – сказал Пилипенко. – Во время убийства вы были дома?
– А в какое время произошло убийство? – спросила Анна хитрым голосом.
Пилипенко усмехнулся.
– Весь вечер я провела на собрании, – продолжала девушка, – пошла туда сразу после работы. Только забежала домой поужинать. Вот и узнала все. Вернулась в наш клуб и привела сюда друзей.