Маньяк всегда прав
Шрифт:
– Установили, кто владелец? – спросил капитан, обдумывая все сказанное лейтенантом. Получалось, этого мужчину уж никак посторонним не назовешь, раз его номер первый в списке, а значит, может дать информацию об убитой. – Надо установить имя владельца номера. Ты связывался с ним? Кто он? Что за человек?
– Пытался. Но телефон не отвечает. Может, мне самому съездить? Адрес ребята из техотдела дали. Вдруг этот мужичок имеет какое-то отношение к убийству?
– Как знать, как знать? Во всяком случае, он должен иметь отношение к погибшей. Поезжай, – сказал капитан, и оба посмотрели
Как и ожидал Камагин, с соседкой сделалось плохо. Хорошо, рядом были врачи со «Скорой». Первая помощь была оказана незамедлительно.
– Ну, что вы нам скажете? – спросил капитан у женщины, получившей дозу успокоительного.
Она слабым жестом указала на труп девушки:
– Это Туманова. Оксана, – женщина тихо заплакала, размазывая слезы по лицу вместе с тушью. – Горе-то какое. Без головы. За что же ее так?
Камагин присел рядом и задумчиво сказал:
– Вот и я хотел бы знать: за что. А вы не ошиблись? Все-таки головы-то… – он осекся… Но женщина все поняла.
– Нет, не ошиблась. Она. Одежда ее. И фигура. Она ведь красавица была, стройная.
– Да, да, – капитан взглянул на фотографию в паспорте. – Красавица. Это уж точно.
Зуев плюхнулся на стул и первым делом открыл бутылку с пивом, сделал пару глотков и только после этого доложил Камагину:
– Номер принадлежал Шавранскому Якову Исаевичу. Ювелиру.
– Постой. Ты сказал – «принадлежал». Что это значит?
Зуев заглотил в себя едва ли не половину бутылки:
– А то и значит. Нет ювелира.
– Умер, что ли? – спросил Камагин, рассматривая привезенную Зуевым фотографию мужчины лет шестидесяти.
– Возможно, помогли умереть. Неделю назад его труп нашли в ванной. В районном ГОМе сказали: позвонила женщина, сообщила о трупе. Установить ее личность не удалось. Я побеседовал с соседями. В общем-то, они неплохого мнения об этом Шавранском.
– А что не в общем?
Зуев неопределенно повел головой:
– Есть одна маленькая деталь, которая их раздражала. Ювелир жил один, без жены. Кстати, по документам он и не был женат. Но к нему часто заглядывали подружки. Ну, иногда шумели допоздна. Соседям, понятное дело, это не нравилось. А так по всему – человек он добрый, отзывчивый. Мужикам из подъезда взаймы давал.
– Ну, тогда он не человек, а кладезь.
– Можно считать и так.
– А скажи мне, сыщик Витя, тебя не настораживает цепь убийств? Убиты Антипова и Туманова. Вдруг умирает человек, который имел к Тумановой какое-то отношение. Или она к нему. Причем умирает странно. В ванне. Насколько я понимаю, от сердечного приступа?
– Настораживает, – согласился лейтенант без всякой конкретики. – Поэтому я и сказал с самого начала: возможно, ему помогли… Соседи, например, никогда не замечали, чтоб он жаловался на здоровье. По крайней мере, «Скорая» к нему никогда не приезжала. А вообще, Анатолий Николаич, с этим ювелиром дело темное. Соседи боятся говорить, но намекнули на его связь с криминалом. Мол, шибко крутой был ювелир. Жил на широкую ногу.
Камагин указал пальцем на фотографию Шавранского:
– Вот отсюда и внезапная смерть.
Зуев согласно кивнул головой:
– Я показал соседям паспорт Тумановой.
– Паспорт?
– Вернее, фотографию в паспорте ее. Так вот: соседи утверждают, что частенько видели ее входящей в квартиру Шавранского.
– Любовница? – заулыбался капитан.
– Выходит, так. Только последнее время она редко появлялась у него.
– Я понял. Вот, значит, для чего у нее был номерок ювелира. Многого старичку не надо, а денежки из него пососать можно. Ты вот что, Витя, возьми фотографию Антиповой и тоже покажи соседям. Может, и она бывала у него. Тогда это будет очень интересно: новая пассия устраняет двух конкуренток. Как думаешь?
Зуев пожал плечами.
– Ладно. Это я так, – продолжал Камагин. – Надо установить круг знакомых Тумановой. Связаться с родителями. Выяснить все: где училась, работала? В каких кафе, ресторанах бывала? С кем спала? Ну, в общем, все. Как можно больше информации. Любая мелочь может иметь огромное значение. Бери в помощь ребят, и давай. А того молодчика не установили, с кем Валяев подрался в ресторане?
– Нет, Анатолий Николаевич. Официанты и администратор в один голос утверждают, будто раньше никогда его не видели.
– Понятно. Или не видели, или не хотят говорить. А водителя, который, со слов Валяева, отвозил его домой?
– С этим вообще глухо. Каждый вечер по трассе проходит несколько тысяч машин…
Камагин хмуро заключил:
– Это правда. Я и не надеялся с самого начала, что удастся отыскать его. Ах, Валяев, Валяев, стервец. Надо было сразу оформить его суток на пятнадцать и в камеру. Тогда бы не убежал. А теперь ищи его. Но, чует мое сердце, мамаша знает, где спрятался сынок. Говорить не хочет, переживает за него. Надо будет съездить к ней, поговорить. Этим я займусь сам.
Нину Николаевну Валяеву капитан Камагин застал дома только вечером. Подозревал, что Валяева нарочно избегает встреч с милицией. Осторожничает. Попросила его показать удостоверение. Внимательно прочитала каждую строчку.
– Вы по поводу Валеры? – спросила она сухо, пригласив Камагина пройти в гостиную. – Только зря вы его ищете. Не убивал он никого.
– Я знаю, – ответил капитан, сразив женщину наповал. Такого услышать она не ожидала. Даже растерялась немного.
– А как же?.. Зачем тогда вы его ищете?
– Видите ли, – начал гость, удобно расположившись в кресле, – он может знать то, чего не знаем мы. Убита Антипова. Убита другая девушка. Точно таким же способом. Ваш сын в бегах, а убийца радуется. Он на свободе. Может совершать преступления в расчете, что мы будем подозревать вашего сына. Вот почему ему необходимо прийти к нам. Вы понимаете меня?
Женщина молчала, что-то напряженно обдумывая.
Вначале она показалась Камагину непробиваемой, как стена старой постройки. «Она ведь тоже оттуда, из коммунистических времен. Человек старой закалки», – подумал он про нее. А теперь засомневался. Можно с ней поговорить по-человечески. Глядишь, и поймет.