Маньяками не рождаются
Шрифт:
– Между женщиной и мужчиной не может быть дружбы, если она красивая.
– Это твое мнение?
– Давно известный факт.
– Понимаешь, Демьян, я его где-то раньше видела. Такую физиономию не забудешь. А вот где? Никак не могу вспомнить.
– Может он просто похож на другого человека?
– Нет. Его жесты, глаза. Явно знакомы мне.
– Значит вспомнишь.
– Тебе имя Заур о чём-то говорит?
– Не имею понятия.
– А мне о многом. Я вспомнила мальчика, хутор, бандитов.
– Господи. Заур, Жорик, Андрей, Пётр. Это же те самые бандиты, которые приехали
– То-то и оно. Сегодня пока вы с Эрной болтали, мне водитель рассказал, что Заур и Андрей по заданию Павла несколько лет назад уехали в командировку. Андрея привезли мёртвым, а Заур исчез.
– Значит Павел знаком с этими людьми?
– Она замолчала в раздумье, как вдруг, всплеснув руками, сказала ему тихонько, на ухо:
– Я вспомнила. Вспомнила.
– О чём это ты вспомнила?
– спросила Эрна, с подносом в руках, входя в комнату.
– Вспомнила, что забыла запереть комнату в общежитии. Нужно срочно бежать.
– Конечно. А то еще пожар устроишь или обворуют тебя.
– А кофе?
– Кофе подождёт. Вернусь - выпьем.
По дороге в такси она обдумывала свой разговор с Демьяном. Подъехав к общежитию, свернула в аллею и присела на пустующую скамейку. Деревья заслоняли её от прохожих и можно было подумать. Она вдруг спохватилась, что до сих пор не познакомилась с другом Демьяна, Васильком, всё еще находящемся в детдоме. А вдруг это один и тот же мальчик? Шальная мысль влетела в её голову:
– Я вспомнила. Мне было лет двенадцать или чуть меньше. Василёк совсем еще маленький. Подъехала машина и остановилась не у входа в дом, как обычно, а не доезжая, за углом. Мы с Дашей играли в индейцев, Витя был маленький вождь. Василёк сидел на траве и хохотал над моей шляпой с перьями. Я выглянула из-за кустов. Из машины вышли двое. Он гибкий, похож на ягуара, а она красивая с узким разрезом глаз, одетая ярко, вызывающе. Кто-то крикнул из машины:
– Поскорее там, Хан. Я мысленно прибавила, - хан Гирей. Мне стало любопытно и, продолжая игру, я пробралась к машине и постучала в переднее стекло:
– Выходи, бледнолицый.
Человек в машине, скрестил руки и махнул мне, чтобы я уходила. Но моё любопытство было сильнее страха. Я встретилась с его взглядом. Это был он, Павел. Точно он. Не выдержав моего упрямства, отвернулся. Я оскорбилась и отошла от машины. Даже играть перестала. Вскоре женщина с мужчиной уходили из дома. Мама провожала их. Они сели и уехали. Но на повороте, тот человек оглянулся. Наши взгляды встретились вновь. Это он. Он. Я теперь точно знаю. Сегодня же скажу ему, что я вспомнила где видела его.
– А вдруг он и есть тот похититель, который всё это затеял? Ты ничего не скажешь, Настя, ничего, поняла?
– убеждала она сама себя. Если он был вместе с теми, значит он тоже бандит! Может ты ошиблась? Тебе просто очень хочется узнать где ты его видела и получится ошибка.
– Думай, Настя, думай, - уговаривала она себя.
– Нет, не нужно ничего говорить ему. Всему своё время.
– Ждать не хочется. Хочется выяснить тайну, рассеять мои сомнения. Данный случай не тот. Нужно потерпеть с объяснением.
Настя ещё раздумывала о Павле. Почему он оказался там
Саня очень нравился своенравной девчонке, она ходила с ним на танцы, даже целовалась, но с таким же успехом она смогла бы отправиться и с Павлом в ресторан и ей тоже не было бы скучно. Вообще-то Павел внёс в ее голову смятение. Она его не ревновала, но любила находиться в обществе преуспевающего красивого бизнесмена, которому не нужно думать где и как взять десятку до стипендии. Своих родных она не обременяла просьбами денег и те по привычке высылали ей одну и ту же сумму, хотя запросы у неё явно претерпели изменения под влиянием Павла. Она уже давненько принимала от него дорогую косметику, мелочи разные, то брошь, то кошелёк особенный с десятью золотыми монетами, то зеркальце в дорогой оправе, и всё это шутя, как бы невзначай "дорогой подруге" от друга презентик, пустячный. Девчонки в общежитии предрекали ей: - Быть бычку на верёвочке.
Она только посмеивалась. Сначала думала, вспомнив, где она видела его, просто всё ему расскажет и они, вместе, посмеются над этим. Сейчас это выглядело иначе и решения, -"что делать"?
– не приходило.
Она немного "покопалась" в своем сознании, затем резко встала и пошла, так и не найдя ответа для себя самой. Сумбур остался сумбуром.
Василёк начал атаку на Элину, уговаривая её пойти к матери. Девочка, памятуя слова отца о том, как она продала своего ребёнка, не желала её видеть.
– Она злая лгунья.
– Она несчастный, оболганный человек. Не могла твоя мама совершить ничего подобного.
– Не хочу и всё.
– Ты не понимаешь, что такое жить без матери.
– У меня есть бабушка, папа, Спиридоновна.
– Хорошо, - рассердился Василек, - значит тебе мое мнение безразлично?
– Нет. Ты мой друг.
– Тогда почему не хочешь послушать меня?
– Не знаю, не хочу её видеть.
Василёк отправился к Вере. Она обрадовалась его приходу. Обняла его, поцеловала. Усадила рядом с собой.
– У Элины всё хорошо, учится. Вы не думайте, она вас не забыла. Просто пока нельзя ей выйти из дома. Не отпустят.
Вера смотрела на него и видела, что он пытается оправдать дочь.
– Я подожду. Расскажи о себе.
Он рассказывал ей о себе, о школе, о детдоме, о Василии и Анне Ильиничне, Андрее Ивановиче и Вера словно побывала там сама лично. Ей нравился этот симпатичный мальчик. Она начала относиться к нему, как к близкому человеку. Видела как он болезненно воспринимает случившееся и как хочет искренне помочь своими маленькими возможностями. Она была нужна ему. Эта добрая обиженная собеседница, которая заинтересованно выслушивала его рассказы. То, что ей было интересно его житьё - бытьё он отмечал в задаваемых ею вопросах, возвращению к рассказанному ранее. Она ничего не забывала. Между ними росла крепкая дружба. Они нашли утешение друг в друге, никому не нужный мальчик и обиженная незаслуженно женщина. Она видела, что он верит ей и это покорило её окончательно.