Мао Цзэдун
Шрифт:
ПРОЛОГ
Осенью 1934 года в большой коммунальной квартире дома № 14 на Чистых прудах раздался телефонный звонок. Властный мужской голос попросил к телефону «товарища Эренбург». Таковых граждан в квартире проживало трое: молодой преподаватель Института востоковедения Георгий Борисович, его жена Ева и сын Вадим. Но сосед, взявший трубку, понял: если «товарища», значит, Жоржа (так в квартире звали Георгия Борисовича).
Звонили из редакции журнала «За рубежом». Просили заехать. Был срочный заказ. Тридцатидвухлетний ученый-китаевед Георгий Борисович Эренбург был хорошо известен в журналистских и научных кругах. Пользовался доверием и партийных начальников, хотя никогда ни в какой партии, кроме левоэсеровской (да и то кратковременно), не состоял. Его называли «попутчиком», но относились вполне хорошо. И даже (в начале 20-х) посылали на работу в Монголию и Китай, где он (беспартийный!)
Слов нет, интерес советской общественности к этому человеку, уже много лет вместе с легендарным командармом Чжу Дэ возглавлявшему красных китайских партизан, был действительно огромен в то время. Имена Чжу и Мао, озаренные светом гражданской войны, привлекали внимание. Однако об этих героях до сих пор писали как о двух близнецах, имена которых сливались в единый звук: Чжу-Мао. Очерк же об одном из них, да еще в рубрике «Портреты современников» (в ней, как правило, печатали рассказы о наиболее выдающихся людях), должен был появиться впервые. Георгий Борисович понял: установку такого рода мог дать только один человек — Сталин.
Значит, вождю понадобилось возвеличить именно Мао Цзэдуна. Несмотря на то что за полгода до этого, в феврале 1934-го, тот потерпел у себя на родине фиаско. На II Всекитайском съезде советов, проходившем в одном из партизанских районов, его «товарищи» по компартии сняли Мао с поста председателя Совнаркома Китайской Советской Республики. (Эту должность он занимал с ноября 1931 года.) Но, может быть, именно по этой причине Сталин и захотел его поддержать? В противовес новым вождям.
Как бы то ни было, но с заданием Георгий Борисович справился блестяще. Мао у него получился очень живой. Романтически-героический и правильный (без всяких «уклонов»), но вместе с тем простой и безыскусный. Такой, каким и должен был быть вождь угнетенного китайского народа, выходец из «крестьянских низов»: «Революционер, пришедший в крестьянской одежде, с большим бумажным зонтиком в руках»1.
Очерк, опубликованный в ноябре, имел успех. Он стал создавать атмосферу. За ним последовали статьи, брошюры, книги других писателей, не менее, а может и более яркие. О Мао — вожде и друге, верном соратнике и преданнейшем ученике товарища Сталина. В итоге в СССР к концу 30-х годов к Мао Цзэдуну начали относиться как к главному вождю угнетенного китайского народа.
Волна восторгов в его адрес стремительно возрастала вплоть до начала 60-х. До того момента, как сталинский преемник Никита Хрущев, смертельно обидевшись на китайского лидера, порвал с ним дружеские отношения. После этого Мао превратился в «диктатора», «антисоветчика», «беззастенчивого предателя дела мира и социализма».
Но кто же он был на самом деле? Враг или друг? Сталинский выдвиженец или ярый китайский националист? А может быть, и то и другое? Притворялся другом, когда было выгодно, а чуть что — предал и не оглянулся? А вдруг мы сами во всем виноваты? «Русский с китайцем — братья навек», — пели советские люди в 50-е. «Теперь вам шиш, но пасаран, товарищ Мао», — распевали они вслед за Высоцким в 70-е.
О Мао написаны сотни книг и статей, романов и повестей, сняты фильмы, созданы интернет-сайты. Казалось, изучено все, до мельчайших подробностей. А вот исчерпывающих ответов на эти вопросы до сих пор нет. Для большинства ученых на Западе и в Китае, а после раскола между КПСС и КПК и в России китайская компартия под руководством Мао уже во второй половине 1930-х годов стала автономной и самодостаточной, а Мао Цзэдун в отличие от правоверных китайских сталинистов, по существу, дистанцировался от Москвы. Многие авторы писали о том, что, по их данным, Сталин не доверял Мао, являвшемуся в его глазах более «крестьянским националистом», нежели коммунистом. Западные историки Джон Кинг Фэрбэнк, Бэнджамин Шварц, Конрад Брандт и Роберт Норс первыми, еще в конце 1940-х — начале 1950-х годов, обосновали ставший затем классическим постулат о «самостоятельности Мао Цзэдуна» как в его отношениях со Сталиным, так и в его воззрениях на Китай2.
Китайская революция в деревне под руководством Мао и в самом деле, казалось, опровергала выводы Маркса, Ленина и самого Сталина об «исторической роли» рабочего класса. В 1920—1930-е годы Мао ни разу не был в Москве, и Сталин не знал его лично. В то же время в Кремль регулярно поступали негативные сообщения о нем как об «антиленинце» и «троцкисте», направлявшиеся различными информаторами внутри и вне китайской коммунистической партии. В этой связи логичным кажется утверждение Хрущева о том, что Сталин считал Мао «пещерным марксистом»3. Да и сам Мао Цзэдун в 1950-е годы, уже после XX съезда КПСС, осудившего сталинизм, много раз вспоминал, что чувствовал сталинское недоверие4.
Но, увы! Далеко не все в этой схеме соответствует истине. Новый свет на феномен Мао проливают тайные архивы китайской компартии, Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) и международного комдвижения, ставшие доступными в последнее время. Среди них особый интерес представляют неопубликованные еще документы Мао, его врагов и друзей, хранящиеся в бывшем Центральном партийном архиве ЦК КПСС (ныне — Российский государственный архив социально-политической истории) в Москве. Не меньшее значение имеют и документальные материалы из хранилищ ЦК КПК в Пекине, ставшие известными в последнее время благодаря усилиям историков КНР. Именно на этих уникальных материалах и основана эта книга.
Мне доставляет огромное удовольствие выразить глубокую признательность людям, без внимания и дружеского участия которых эта работа никогда бы не увидела свет. Особые слова благодарности я адресую Кириллу Михайловичу Андерсону, Екатерине Борисовне Богословской, Ван Фаньси, Ван Фуцзэну, Александру Владимировичу Гордону, Олегу Александровичу Гриневскому, Людмиле Константиновне Карловой, Тамаре Михайловне Колесовой, Людмиле Михайловне Кошелевой, Кун Цзинину — внуку Мао Цзэдуна, Стивену И. Левину, Ли Юйчжэнь, Линь Лихэн (Доу-доу) — дочери Линь Бяо, Ларисе Николаевне Малашенко, Алексею Александровичу Маслову, Арлену Вааговичу Меликсетову, Нине Николаевне Мельниковой, Нине Степановне Панцовой, Ларисе Александровне Роговой, Светлане Марковне Розенталь, Стивену Смиту, Ирине Николаевне Сотниковой, Дарье Александровне Спичак, Елене Константиновне Староверовой, Ивану Александровичу Тихонюку, Юрию Михайловичу Туточкину, Цао Юньшаню — внучатому племяннику Мао Цзэдуна, Цзы Чжунъюнь — переводчице Мао Цзэдуна, Георгию Иосифовичу Чернявскому, Чэнь Юнфа, Валерию Николаевичу Шепелеву, Шэнь Чжихуа и Юй Минлин.
Часть I
«ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВУЮЩИЙ ВОСТОК»
ПРИЕМНЫЙ СЫН БОДХИСАТТВЫ
Деревня Шаошаньчун уезда Сянтань провинции Хунань на юге Китая расположена в живописном месте. Узкая долина, зажатая меж холмов, покрытых вечнозелеными лесами, рисовые чеки, высокое голубое небо. Чуть поодаль высится давшая название местности знаменитая, особо почитаемая буддистами гора Шаошань, одна из семидесяти двух вершин величественного хребта Хэншань. От столицы провинции, города Чанши, до ближайшего городка, носящего то же название Шаошань, проложена железнодорожная ветка. 130 километров пути поезд не спеша преодолевает за более чем три с половиной часа. На широкой привокзальной площади вас ждут автобусы. Кондукторы надрывно кричат: «Мао чжуси гуцзюй! Мао чжуси гуцзюй!» («Место рождения Председателя Мао!»). Еще с полчаса тряской езды — и вы на деревенской улочке, ведущей через залитые водой рисовые поля и заросшие лотосами пруды к большому кирпичному дому-музею из тринадцати комнат. Справа и слева — такие же или немного меньше размером обычные крестьянские фанцзы (хижины), окруженные традиционными каменными заборами, с внутренними двориками и рядами комнат. Типичная сельская атмосфера. Небольшая деревня, каких много в Хунани. И все же сердце сжимается от волнения. Именно здесь, в этом доме, много лет назад родился один из тех людей, которым суждено было изменить историю XX века. Человек, чье имя миллионы людей до сих пор произносят с дрожью в голосе. Одни — обожая, другие — ненавидя. Революционер, перевернувший уклад жизни 600 миллионов! Патриот, заставивший мировых политиков признать Китай великой державой! Тиран, обрекший миллионы людей на голод и смерть! Мао Цзэдун.
Когда-то, четыре с половиной тысячи лет назад, великий правитель Китая, мудрый Шунь, посетил, согласно легенде, эти места. Остановившись отдохнуть на вершине горы, он повелел музыкантам, сопровождавшим его, играть популярную в то время мелодию шао, которую очень любил. Эту мелодию исполняли в сопровождении флейты и губного органчика. На звуки чудесной музыки слетелись фениксы и, к удовольствию правителя, закружились в грациозном танце. В память об этом событии люди назвали место отдыха Шуня горой мелодии Шао — Шаошань. Долина же, раскинувшаяся у ее подножия, получила название Шаошаньчун — место у подножия Горы мелодии Шао.