Мар. Тень императора

Лисина Александра

Вероятно, учитель не смог закрыть хозяина полностью. В отличие от меня, магии он не мог ничего противопоставить. Только попытаться взять удар на себя. Но и этого, к сожалению, не хватило, потому что заклятие прожгло мастера Зена насквозь и сумело ранить императора.

— Ваше величество! — прохрипел подползший к повелителю Тизар. Лицо его было покрыто сажей и искажено неподдельной мукой, а в глазах стояла такая боль, что я непонимающе замер. — Сир! Зачем?!

На губах его величества мелькнула слабая улыбка.

— Кому-то надо было. А Карриан важнее…

Я перевел взгляд на окаменевшее лицо наследника престола и поразился — оно

стало страшным. И можно было лишь догадываться, какие эмоции испытывал его высочество при мысли, что отец посчитал его важнее себя самого.

Рам! Да что же такое?! Что случилось?! И почему, черт возьми, молчит печать?! Я до сих пор ничего плохого от нее не чувствую, а как такое возможно, если все плохо?! Император умирает?! Но тогда почему Тизар ничего не предпринимает? Что? Магии лишили? Так нить я ему сейчас дам…

Я торопливо опустился возле императора на колени и всунул магу сияющий зеленью, сотканный сразу из десятка более мелких ниточек пучок.

— Оставь, — слабо улыбнулся император Орриан. — Мне уже ничто не поможет, мальчик.

— Но она ведь зеленая… — дрогнувшим голосом уронил я.

— А моя аура стала черной. Ты разве не видишь?

Я присмотрелся повнимательнее и только сейчас сообразил, что сажа на лице Тизара — это вовсе не сажа, а тонкий налет темной магии, которой «дядюшка», даже находясь от линии удара дальше всех, хватанул немало. Под сажей, судя по слабо горящим изумрудным искоркам, уже работало какое-то исцеляющее заклинание. А то может и не одно. Но у Тизара почернело только лицо. У Карриана, если я правильно рассмотрел, «обожгло» левый бок и руку — ту сторону, которой он находился ближе к отцу, когда я его толкнул. А его величество стоял к девчонке лицом. Именно на него пришелся максимальный удар. И, если бы его не прикрыли…

Я растерянно покосился на тело мастера Зена и вздрогнул — оно прямо на глазах обращалось в прах. Вот с тихим шелестом опала ткань с головы, ненадолго открыв изуродованное грубыми шрамами, совсем еще не старое лицо. Затем такие же, словно следы от зажившего ожога, шрамы проступили на обнажившейся груди, уходя на бок и левую руку. Вот следом за тканью начала стремительно истлевать кожа, мышцы, обнажая посеревшие и стремительно покрывающиеся рытвинами кости…

Да нет! Неужели и Орриан тоже…?!

— Это магия смерти, Мар, — невесело улыбнулся император, когда я перевел на него ошарашенный взор. — Самая опасная разновидность нашего дара, которая с одинаковой силой воздействует на все живое. Это происходит всегда, когда она остается без контроля. И убивает до тех пор, пока кто-то не возьмет удар на себя. Но хуже другое — магия целителей для меня так же опасна, как и магия смерти.

Я едва не отшатнулся.

Боже… нет!

— Ты все правильно сделал, мальчик, — тем временем добавил его величество. — Если бы я не забрал заклинание, оно ушло бы дальше — во дворец, затем в город… а если бы ты не уничтожил второе, то здесь лежало бы три мага, а не один. Тогда как заклинание все равно ушло бы дальше и продолжало убивать до тех пор, пока энергия его заряда, помноженная на силу, украденную у нас троих, не истощилась бы полностью. Тот, кто создал это заклинание, знал об этом. Найди его и убей, Мар эль Ро. Это — мой последний приказ, который ты должен будешь исполнить.

— Т-тизар… это как-то можно остановить?! — внезапно охрипшим голосом спросил я.

— Нет! — горестно прошептал придворный маг, даже не взглянув на нить, которую я до сих пор ему протягивал. А император понимающе улыбнулся.

— От безусловно смертельных заклятий нет защиты, мальчик. Даже у их создателя. Мне не больно. Не переживай: смерть не добавляет, а наоборот, уменьшает страдания. Но ее приход неизбежен, поэтому, когда мое сердце остановится, тело тоже обратится в прах.

«Но так не должно быть!» — едва не воскликнул я вслух. Однако покосился на Карриана и понял: не должно, но бывает. Именно поэтому темный дар считается таким опасным.

— Дай руку, — велел император Орриан, требовательно глянув на меня снизу вверх. А когда я торопливо протянул ладонь, его пальцы ненадолго сжались вокруг моего запястья. — Ты больше не моя тень, мальчик-дарру по имени Мар. Ты сделал все, о чем я тебя попросил, поэтому я тебя отпускаю. Но поклянись мне… здесь, сейчас… что будешь беречь и охранять нового императора так же, как собирался беречь и охранять меня.

— Отец! — вскинулся Карриан.

— Помолчи. Мар?

— Сир, я…

— Ты сомневаешься? — проницательно глянул на меня император. — На моих руках немало крови, ты прав. И в чем-то я жестоко ошибался. Но я не делал в своей жизни трех вещей: не убивал невиновных умышленно, никогда не принуждал женщин, тем более детей, и не предавал тех, кто мне дорог. Ты мне веришь?

Я оценил его почерневшую ауру и неохотно кивнул.

— Да, ваше величество.

— Тогда обещай.

— Клянусь служить империи и императору, — поджал губы я. А когда магическая печать легонько кольнулась, подтверждая разрыв нашей связи… когда часть ниточек перебросились с императора на его сына, а Орриан успокоенно прикрыл веки, я очень тихо добавил: — До тех пор, пока он не скажет, что я ему больше не нужен.

Карриан метнул на меня еще один раздраженный взгляд, а умирающий нашел в себе силы усмехнуться.

— Упрямый волчонок… Но оно и к лучшему. Я принимаю твою клятву, Мар эль Ро. А теперь оставь нас.

Растерянный и оглушенный, я поднялся и отошел в сторону, не прислушиваясь к тому, какие распоряжения отдает император сидящему рядом сыну. Но при этом у Карриана окончательно помертвело лицо. В глазах застыло абсолютно нечитаемое выражение. Они сперва потемнели. Затем почернели. На скулах в какой-то момент загуляли тугие желваки. Но, когда император что-то спросил, наследник престола все-таки неохотно кивнул. Только после этого его величество Орриан облегченно вздохнул и впервые на моей памяти о чем-то попросил:

— Я хочу, чтобы вы похоронили меня рядом с братом…

Карриан и Тизар молча склонили головы, а я ошарашенно моргнул.

С кем?! У императора же не было близких родственников, кроме матери и сына!

А потом перехватил тяжелый, смертельно уставший взгляд императора, в котором промелькнула тоска, и внезапно понял: речь не о кровном родстве. А вот учитель меня обманул. Сегодня я не смог переступить через прямой приказ Орриана. Не смог, хотя очень старался. И мастер Зен не сумел бы этого сделать, потому что печать на нас лежала одинаковая. Это значило, что учитель умер не от удара в спину и не от магии «средоточия»: его сердце прекратило биться в тот самый момент, когда император его увидел и понял, что его приказ был нарушен. Мастера-тень убила его собственная печать. И император знал об этом. Как знал, что так будет, и сам мастер Зен, но, будучи преданным хозяину до последнего вздоха, все же решил поступить по-своему.