Мара, или Война с горностаем

Джейкс Брайан

Покуда рэдволльцы завтракали на лужайке, в Пещерном Зале шло совещание. Этот зал был много меньше Большого, откуда сюда вела лестница. Там собрались аббатиса, Кротоначальник, Остролист, Бреммун и Настурция, чтобы обсудить случившееся. Бреммун отодвинул в сторону тарелку с нетронутым завтраком:

— Друзья, поверить в это невозможно — брат Хэл мертв. Где сейчас этот Самким?

Аббатиса подняла лапу, призывая к молчанию:

— Он в изоляторе. Бреммун, мы все тронуты смертью нашего брата не меньше, чем ты, но прошу тебя не торопиться

с выводами. Мы ничего не знаем о случившемся, за исключением того, что брата Хэла больше нет с нами.

Теперь заговорила сестра Настурция:

— Матушка аббатиса, я, к сожалению, не располагаю никакими доказательствами, но хочу высказать то, что у меня на сердце. Никто в аббатстве не верит, что Самким мог быть настолько легкомысленным, чтобы лишить кого-нибудь жизни.

Аббатиса спрятала лапки в рукава своей широкой сутаны:

— Я полностью согласна с тобой, сестра, и никто пока Самкима не обвиняет.

— Брат Ревунчик сказал мне, — возразил Бреммун, — что когда нашел Самкима стоящим над телом Хэла с луком в лапах, он сказал ему: «Самким, что ты наделал?» Его прервал брат Остролист:

— Да, и юноша ни слова не сказал ему в ответ. Было такое впечатление, будто он онемел от горя. Но я имею сказать вам нечто способное пролить свет на происшедшее. Видел ли кто-нибудь сегодня Битоглаза и Туру? Дело в том, что, когда я проснулся, их не было в постелях.

Кротоначальник решительно встал:

— Оставайтесь здесь, а я попытаюсь разыскать их. Может, им что-нибудь известно.

Остролист взял лежавший на столе пергамент:

— Это дал мне брат Ревунчик. Пергамент нашли в лапах брата Хэла.

Собравшиеся склонились над листом и стали читать написанное много лет назад. Вскоре они пришли к выводам, к которым до них пришел брат Хэл.

От имени всех заговорила Настурция:

— Что ж, теперь мы знаем, каким образом меч Мартина попал к Самкиму — удар молнии вышиб меч из флюгера, и он упал на землю. Но с какой целью, интересно знать?

В эту минуту вернулся Кротоначальник и сказал:

— Я отправил всех на розыски ласок, но пока никаких результатов. Меч Мартина тоже исчез.

Гневный голос Бреммуна прервал наступившее молчание:

— Исчез меч Мартина Воителя? Грязные хищники! Они дорого заплатят за это, когда попадутся нам в лапы!

Послышался стук в дверь, и вошел Тодд Иголка.

— Приветствую вас всех. К сожалению, не могу сказать вам «доброе утро», ибо оно совсем не доброе. Кротоначальник, ты вчера вечером проверял запоры на дверях?

— Я всегда делаю это, никогда не забываю. Тодд потряс тростью:

— Я-то знаю, что ты это делаешь. Но сейчас мы проверили все ворота, и восточные оказались незапертыми.

В наступившем молчании Кротоначальник одним духом выпалил дополнительную информацию, которой располагал:

— Исчезла также еда, которая была приготовлена для малышей в Большом Зале. И по всему залу были разбросаны спортивные принадлежности.

Аббатиса Долина встала:

— Как только похороним брата Хэла, мы отправим отряд на поиски ласок. Их нужно будет немедленно привести назад! А сейчас я должна идти прямо к Самкиму и рассказать, что ему не в чем себя упрекнуть.

Но у замочной скважины подслушивала Арула, и уже через мгновение она была на пути в изолятор.

Солнце позднего утра ярко освещало небольшую грустную процессию, направлявшуюся на кладбище аббатства Рэдволл. Там и состоялась церемония предания земле останков брата Хэла. Были венки и букеты полевых цветов. Труган почтительно положила на холмик горсть цветных камешков и маленькое гусиное перо как знак уважения к летописцу аббатства, а крошка Думбл положил рядом свою любимую куклу-мышку, сплетенную из соломы. Вера Иголка прочитала небольшое стихотворение:

— Ты жил среди нас, в этом доме живущих, И встретил последний свой час, Но в веснах грядущих и летах грядущих Ты жив будешь в сердце у нас.

Пока на западной лужайке проходила эта печальная церемония, из окна первого этажа змеей выскользнула веревка. В мгновение ока Самким и Арула оказались на земле и бегом направились к восточным воротам. Кроме мешка со съестными припасами, Самким прихватил колчан стрел и лук, из которого была выпущена стрела, поразившая брата Хэла. Арула взяла большой прививочный нож и пращу с запасом камней. Друзья быстро открыли ворота и углубились в Лес Цветущих Мхов.

После похорон брат Остролист и аббатиса направились в изолятор. Аббатиса утирала глаза носовым платочком.

— Представляю себе, как расстроился бедняжка Самким из-за того, что не смог даже проводить брата Хэла в последний путь. Что ж, может быть, его несколько утешит то, что я предложила назначить его в поисковую партию, которая должна отправиться в погоню за ласками.

Дверь изолятора была широко распахнута. Остролист вошел, оглядел пустую комнату и взял в лапы наволочку с выведенной на ней углем надписью:

Это сделали ласки. Мы отправились за ними, чтобы вернуть их, и меч тоже.

Скажите брату Ревунчику, что это не я.

Не беспокойтесь, с Арулой и со мной все будет в порядке.

Самким

Старый лекарь сказал:

— Я чувствую, что меч Мартина не зря упал на землю рядом с Самкимом. Этот юноша отмечен судьбой, и ему послан знак. Отмени поисковую партию, Долина. Давай поверим Мартину Воителю.

Солнце начало медленно спускаться в море. В конце длинного летнего дня небо оставалось таким же безоблачным, как и утром. Одинокий Саламандастрон высился торжественной глыбой на фоне желтовато-коричневых песков.