Марафон с риском для жизни
Шрифт:
Он стоял в глубине участка, отгороженный от улицы штакетником и живой изгородью из кустов акации. Кусты были подстрижены не слишком высоко, так что виднелись часть дома и крыльцо. Надежда осторожно подергала калитку, но та оказалась заперта. Тогда она прошлась по улице вдоль забора, осторожно поглядывая на участок. Похоже, дом был пуст – все окна заперты, занавески опущены.
Надежда немного постояла у калитки. Признавать свое поражение не хотелось. Дом определенно тот же самый, что на фотографиях, но что это дает? Она и так уже знает, что идет по верному следу, только вот здесь он, кажется, обрывается.
В это
– Здравствуйте! – на всякий случай приветливо сказала Надежда.
Она сильно опасалась, что соседка сейчас визгливо заорет насчет того, что шляются тут всякие и так далее, и уже приготовилась дать деру, но та улыбнулась и подошла ближе.
– Здравствуйте, – протянула она. – А вас, наверное, Анна Константиновна прислала?
– Гм-м, – промычала Надежда.
– То-то я гляжу, вы все вокруг дома ходите. Мне из окон все видно!
Надежда вспомнила, что Анной Константиновной зовут сестру умершего хозяина, это она выяснила у Лелика. Но зачем та могла бы ее прислать?
– Понимаете, – нерешительно начала Надежда Николаевна, – дело в том, что Анна Константиновна меня не посылала…
– Понимаю! – живо перебила ее соседка. – Понимаю. Что ж, если честно сказать, то насчет дома она еще и права не имеет договариваться. Потому что с наследством-то ничего не ясно, полгода еще не прошло.
– А что, разве не только они с Игорем наследники? – наугад бросила камень Надежда и попала в самую точку.
– А разве она вам не сказала? – Женщина всплеснула руками. – Знаете что, давайте во двор пройдем, а то неловко как-то на улице стоять. Я, конечно, в дом войти не могу, а на участок можно, мне сам Илья Константинович ключ от калитки давал. Дика там покормить, когда он уезжал, или цветы полить.
И пока Надежда тихо радовалась, что удалось узнать имя и отчество погибшего хозяина дома, соседка распахнула калитку. Надежда успела еще заметить над почтовым ящиком надпись, сделанную химическим карандашом: «Коноплев И. К.», и вошла во двор так интересующего ее дома.
Дом выглядел очень прилично. Большой, старый, в хорошем состоянии, выкрашенный темно-зеленой краской, а наличники белые.
Вот этот самый угол был виден на одной из фотографий. А на этой лужайке все позировали.
– Тут вот какое дело… – оживленно заговорила соседка. – Как сообщили нам, что Илья Константинович умер, я две ночи не спала, так его жалко было. Ведь как чувствовала в тот день: не нужно, говорю, вам в город сегодня ездить. А он: не могу, говорит, Мария Семеновна, нужно очень по делу. Промедление, говорит, смерти подобно! Вот и накликал…
– Бывает… – поддакнула Надежда.
– Ну как похоронили его, поминки справили, так приходит ко мне Анна и говорит, что дом этот она продавать будет.
– Что же сама она с сыном тут жить не захотела? – встряла Надежда. – Дом в хорошем состоянии, участок большой, сад опять же…
– Дом этот несчастливый, – сказала соседка,
Надежда же решила начать расспросы издалека, чтобы не насторожить болтливую Марию Семеновну.
– То-то, я вижу, Анна Константиновна что-то недоговаривает, – сказала она. – Видите ли, мы с мужем давно хотели дом купить. Дело к пенсии идет, хочется на свежем воздухе пожить. А она, в принципе, вроде согласна продавать, но все как-то мнется.
– Ясное дело, мнется, – перебила соседка, – когда тут еще одна наследница объявилась!
– Кто же такая?
– Жена его, Ильи-то Константиновича!
– Вот так номер! – поразилась Надежда. – Да разве он женат был?
– В том-то и дело, что нет! – жарко заговорила собеседница. – Он здесь уже лет десять живет, если не больше, и ничего ни про какую жену мы не слыхали! Анна-то ее, конечно, знала, но считала, что они давно в разводе. А тут она является, уж откуда узнала, что Илья-то умер, никто сказать не может. И показывает паспорт, а в нем – штамп о браке! Анну, говорят, чуть кондрашка не хватила! Оказывается, они официально-то так и не развелись!
– Ужас какой! – Надежда очень натурально всплеснула руками. – Это же кошмар! Выходит, очень даже просто по суду дом может ей отойти?
– Точно, – энергично закивала соседка, – запросто. Вот почему Анна-то и бесится. Ее тоже понять можно – она-то считала, что дом, можно сказать, у нее в кармане. То есть, конечно, никто не знал, что хозяин, Илья Константинович, так скоропостижно помрет…
– Да, что-то я засомневалась, – призналась Надежда, – вот и решила приехать, на месте посмотреть. Может, думаю, что разузнаю насчет дома. Так-то место красивое, воздух чистый.
– Место у нас отличное, – подхватила Мария Семеновна, – и дом хороший! А уж сад… Да вы походите, посмотрите.
Сад действительно был хорош. Надежда, как садовод с приличным стажем, не могла этого не признать. За домом росло несколько яблонь и слив, густые кусты смородины и крыжовника. Малина, как помнила Надежда по фотографиям, должна быть где-то за сараем. Огорода никакого не было и в помине, зато все пространство перед домом и сбоку занимали декоративные кусты и клумбы с цветами. Были здесь и сирень, и жасмин, и, конечно, шиповник, и жимолость, и вербена, и калина… Надежда узрела еще несколько незнакомых кустов и остановилась возле большого, красивой формы выстриженного куста японской айвы, на котором теперь в изобилии висели маленькие желтые плоды. Надежда сорвала один и убедилась, что он душистый и кислый, все как полагается, потом представила, как красиво смотрится куст весной – на зеленой полянке, покрытый красными цветами, – и вздохнула. Цветов тоже было много – ярких, осенних.
Сад был хорош, но Надежда зорким глазом отметила уже некоторые признаки запустения. Дорожки покрылись опадающей листвой, цветы кое-где завяли, но никто не торопился их срезать, земля затвердела, и даже проросли кое-где нахальные осенние сорняки, которые действовали по принципу «хоть день да наш!».
Возле дома она увидела кусок вскопанной земли.
– Под тюльпаны он место готовил, – грустно сказала подоспевшая Мария Семеновна. – У него тюльпанов было множество, и красоты необыкновенной. Мне луковицы давал…