Марафон жизни
Шрифт:
– А откуда у нас появляются деньги?
– Мы организуем детские праздники и банкеты. Нам звонят мамочки и хотят провести день рождения в нашем детском кафе. Мы называем им цену. Если они соглашаются, то платят после праздника эту сумму.
– А почему ты говорила, что кафе работают плохо?
– У нас мало клиентов.
– Тогда мы скорее плохо работаем, а не кафе.
– Скорее всего, ты прав. Хотя пашем и днем и ночью.
– И нам надо менять себя. Сделать так, чтобы клиентов было больше. И тогда денег будет больше.
Она поразилась его логике. Несмотря на СЛУЧАЙ он сохранил ясность мысли, чем она гордилась раньше. СЛУЧАЙ. Так она назвала падение на марафоне. С одной стороны, она злилась на Диму, ведь он подверг сильной опасности себя. И ее. И семью. И получил травму не на работе или зарабатывании денег. А когда решил побегать. В свое удовольствие. И попал в беду. По своей глупости и упрямству. Он мужчина. А мужчина – главный кормилец. И сейчас, когда он сам думает и действует как ребенок, кормильцем должна стать она. Пока он полностью не выздоровеет. Он невольно переложил мужскую роль на нее. А ей эта роль не нравится. Она и так была мужиком в первом браке. Кормила всю семью. Она не ломовая лошадь. Она женщина. И хочет быть слабой.
С другой стороны, он сам слаб еще. Он в некоторых моментах как ребенок. И она относится к нему как к сыну. С любовью и пониманием. И сделает все, чтобы он выздоровел. А пока и виду не подаст, что она недовольна.
Ольга увидела тревожный взгляд Дмитрия и подмигнула ему. Он упрямый и сильный. И эти качества так ей нравятся. И они чуть не привели к трагедии. Она почувствовала, что глаза увлажнились. Не надо, чтобы он видел ее слезы. Она отвернулась и посмотрела на дорогу.
К ним подъехал эвакуатор. Молодой водитель вылез из кабины и присвистнул:
– Нормально вы так заехали. Решительно. Как будто запланировали новую трассу в кустах проложить. – Его рыжая шевелюра обжигала взгляд.
– Юморист, – подумала Ольга, а вслух сказала, – Грузим машину? У нас мало времени.
– Стоп. Я бы с удовольствием, но у вас тут авария. Надо бы гаишников вызвать.
– Ну мы никого не сбили и никуда не врезались.
– Я понимаю.
Она нахмурилась, подумав:
– Блин, что ему надо? Просит денег? Их и так в обрез.
Дмитрий сделал шаг вперед.
– Это я виноват. Я выписался из больницы и сел за руль. Давно не ездил. На повороте чуть не врезался в автобус и заехал в кусты. Я мог бы выехать задом на обочину, проехать метров 100 и вы никогда бы не поняли, что мы сломали этот куст. Но я решил не рисковать и оставил все как есть. Чтобы вы помогли нам. А куст новый посадим.
Водитель почесал рыжую шевелюру.
– Я понимаю. Пусть так. Мне вообще без разницы. Грузим тогда.
Дмитрий сел за руль и через пять минут «Тойота» стояла на платформе. Они с Ольгой залезли в кабину.
Дима прикрыл глаза и захотел вздремнуть, но какая-то мысль не давала ему покоя. Он почувствовал, что правильно сделал, что отстоял свою позицию в присутствии Оли.
А почему он поехал на машине? Было понятно, что не умеет, но он решил все-таки это сделать. И не послушался внутреннего голоса, который предостерегал его. А раньше он тоже был таким упрямым? Как капризный ребенок.
– В больнице говоришь был? – спросил рыжий. Ему хотелось поговорить.
Дмитрий кивнул. Он почувствовал раздражение, будто кто-то без разрешения зашел к нему в комнату и сел на любимый диван.
– Что случилось?
– Бежал на марафоне, жарко. Сознание потерял.
– И как сейчас?
– Память потерял. Но это неточно.
– Ну ты даешь. Все эти марафоны штуки опасные.
Водитель закурил и посмотрел через окно:
– У меня друг триатлоном решил заняться. Ну там бегать, плавать и на велосипеде ехать. И вот турнир в Сочи. Первый вид – плыть в море. А у него судорогой ногу свело, волны сильные, пока спасли, так воды нахлебался. Сознание потерял. Но сейчас снова бегает. Меня с собой зовет. А мне это хренотень даром не нужна.
Потом глянул на Дмитрия.
– Прикинь, воды нахлебался, а она соленая. Принял в себя литров пять. Потом блевал.
Рыжий хохотнул.
Дмитрий смотрел на ухмыляющуюся морду рыжего.
…И вдруг все вокруг померкло. И он оказался во дворе двенадцатиэтажки. Летние каникулы. Знойно, воробьи купались в лужах. Он был в компании трех друзей – Длинного, Никитоса и Андрея.
– Диман, пойдем на речку. Что здесь жариться?
– Да, неохота.
– Мы на остров поплывем.
– Да я плавать не умею.
– Не гони. Тебе же 12 лет. В таком возрасте все плавают. Никитос младше тебя, а как ныряет, – засмеялся самый здоровый из друзей, Андрей. Дима знал, что ему уже 15.
Дима тоже засмеялся, давая понять, что пошутил. Ему было стыдно признаться, что он в самом деле не умел плавать. Он решил пойти.
Они вчетвером шли к реке. Река Томь. Перешли через железнодорожную насыпь и пошли по дорожке мимо деревьев к станции.
Пришли на пляж. Друзья быстро разделись, а Дима замешкался.
– Мы поплыли туда, – Андрей показал рукой на остров посередине реки. – Там говорят есть пещера. Дуй за нами.
Дима кивнул. Он боялся плыть, но еще страшнее было показать, что он не умеет.
Но как туда попасть, ведь там глубина?
Внутри какой-то голос стал ругать его, за то что он согласился и пришел на пляж. Мог бы сказать, что нога заболела или в магазин надо сходить. А теперь отсюда не уйдешь. Можно, сбежать, но теперь, что ни сделаешь, подумают, что он не умеет плавать. И будут дразнить.