Марафонец
Шрифт:
Накануне отмечал день рождения приятеля Андрея, который привез из Португалии настоящий портвейн 1986 года. Вино было упаковано в специальный, похожий на гробик маленький неокрашенный деревянный ящик. Глядя на играющую огнями бардово-шоколадную жидкость (немного все-таки попробовал), вдруг грустно подумал, что все разговоры за столом касаются в основном прошлых событий, начиная от рассказа Андрея о том, почему такие-сякие англичане монополизировали право торговли португальским портвейном, и, кончая тем, кто кого последний раз видел. Особенно громко в моем сознании прозвучали слова хозяйки дома о том, что раньше она с воодушевлением, задором готовилась к каждой вечеринке, что-то пекла, варила, стряпала фирменные блюда, а сейчас как-то остыла, и даже приготовлением нынешнего праздника больше занимались гости, нежели она. Подруга-гостья дополняет ее слова своим примером: «иду в магазин, покупаю готовый торт, сама уже не пеку». – Что же с вами со всеми случилось? Почему вы говорите только о прошлом, где ваше будущее? – мысленно восклицаю я. – Куда подевалась ваша жажда жизни? Где огоньки, которые горели
неокрашенных деревянных ящиках?
– М-да, наверное, с 1993 года в моей беговой жизни наступил перелом, – неосознанно вторит моим мыслям бегущий рядом Сергей. Я возвращаюсь к реальности и думаю о судьбе партнера. Он начал бегать с целью ни много, ни мало – спасти свою жизнь. Много лет работал на вредном производстве, где приобрел серьезные заболевания. Страх перед вдруг конкретно очертившимся концом, бессилие официальной медицины, желание жить привели его к бегу. В 1983 году Сергей начал с «нормального» пульса – 90 и уже через 8 месяцев почувствовал изменения к лучшему, хотя и ставил себе целью не ждать ничего хорошего в течение 3-х лет. На следующий год он встретился с однокашником Яковлевым и стал завсегдатаем клуба. Сергей вернул себе здоровье, сохранил жизнь, сейчас пробежал уже больше 40-ка марафонов.
– Когда цель – спасти свою жизнь была выполнена, начался некоторый эмоциональный спад. Это было примерно в 1993 году, – рассказывает Сергей. Почему так происходит, он объяснить не может. Однако догадывается, что и в марафонах сейчас участвует гораздо реже, не только из-за травмы, но и из-за потери куража. Тем не менее, Сергей продолжает бороться с неизвестной апатией, и выходит на старт пусть не полной дистанции, пусть 2/3 или половины, зато стабильно и с полной отдачей.
– Я тоже теперь не могу регулярно бегать, как-то не получается, – работа, семья, дети, – продолжает начатую тему Михаил Шаповалов, – потому, чтобы поддержать в себе некий задор, выезжаю на соревнования в другие города. Пусть я бегаю медленно (марафон за 4,5 часа), зато атмосфера массового, например, московского соревнования дает мне почувствовать причастность к духу марафона, его высоким ценностям, новые впечатления рассеивают скучную повседневность и освежают желание бегать.
– Что случилось с тобой, Владимир Ефимов? Почему ты отказался от бега? – задаю я мысленный вопрос, глядя на пожилые уставшие лица родителей Владимира, которые каждый год в этот день приходят в клуб, чтобы вместе со всеми вспомнить о сыне. Рядом стоит Задворный и рассказывает о Ефимове, подчеркивает его сильные стороны как бегуна и как человека. – Полагаю, что он был талантливым спортсменом, – говорит Задворный, – начав заниматься бегом довольно поздно, в 28 лет, он быстро поднялся до высокого уровня, участвовал в Спартакиаде народов СССР 1990 года, где показал время – 2:48, был победителем 1-го 12-часового ночного сверхмарафона в Саратове в 1991 году, занял 4-е место в суточном беге в Одессе (210,4 км). Изюминкой Ефимова стал его подход к тренировкам, когда он отказался от больших объемов в пользу качества. Если я набегал в то время до 700 км. в месяц, – подчеркивает Задворный, – то Ефимов ограничивался 400-ми, 300-ми и даже 200-ми км в месяц. И, тем не менее, имел высокие результаты, подтверждающие его спортивную грамотность и талант.
– Что же с тобой произошло, Володя? – вновь задаюсь мысленным вопросом. Я не сужу тебя, да и нет у меня на то никакого права, я просто пытаюсь понять. Еще совсем недавно, до 1-го марафона точно, я мог бы думать, что ты сдался, что ты не выдержал жизненных испытаний и ушел не по-мужски. Тем более что тогда в одной книге (Л.М.Буджолд) прочитал интересную фразу, смысл которой помогал мне готовиться к марафону. «Испытания – это дар свыше. А трудные испытания – великий дар. Не выдержать испытания – это неудача. Но отказаться от него – значит отказаться от дара. Это непоправимо, это хуже, чем несчастье». И дальше. «Уход, не имеющий других мотивов, кроме собственного покоя, – это окончательное поражение. В нем нет даже зерна будущей победы». Как много людей готовы руководствоваться этими тезисами? Может быть и я принадлежу к ним? Но эти слова, на мой сегодняшний послемарафонский взгляд, – атрибуты очень внутренней, очень личной этики каждого человека. Они – только один конец движения маятника, одна сторона медали. Они отражают ПРАВО каждого человека на жизнь, его ОБЯЗННОСТЬ перед жизнью, как неким испытанием, данным ему свыше. Но существует и другая сторона. Человек имеет ПРАВО не только на ЖИЗНЬ, но и на СМЕРТЬ. Это его личный выбор. И только таким выбором он может реализовать свою свободу до конца, до последней клеточки, до последнего вздоха. И ты, Володя, сделал свой выбор. И никто не знает, а не испытание ли это? Возможно, твой выбор есть указание нам оставшимся относиться к своей жизни более осторожно, более осознанно, и этим ты помогаешь, как можешь. За это, наверное, нельзя говорить спасибо, но внутренне я тебе благодарен…
На 36 км. ушло около 3 часов и 40 минут. Но эти цифры теперь для меня абстракция. Я вдруг понял, что результат как итог может быть приятным, но как цель он уже неинтересен. Я еще не выбрал следующей цели бега, о которой можно было бы говорить более конкретно, зато наверняка могу сказать следующее – «я буду бегать!» Я не буду стремиться к максимальным результатам, оставляя долю неопределенности и некоторой случайности в исходе соревнований. Так увлекательнее. Пока не хочу прогнозировать свой результат как это сделал на осеннем марафоне
Запись-9. 23.02.2002. 53км. – около 6-ти часов
Пробег – защитникам отечества
Мы рубим ступени… Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони – ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим – у которых вершина еще впереди.
В.Высоцкий
В этом году мужской праздник легализовали. Еще одна капля в чашу патриотического воспитания масс. Вот уже несколько лет в этот день Яков Иванович Голюков, майор в отставке, организовывает пробег, посвященный Дню защитника отечества. Поселок Светлый под Татищевым раньше был полностью закрытым военным гарнизоном, где и проходил службу Яков Иванович. Сейчас, режим в поселке более свободный и потому старт происходит непосредственно с плаца военной части после торжественных слов высоких военных и гражданских чинов. Бегунов разного возраста подобралось довольно много – не менее полусотни. Нас сопровождают два автобуса и две патрульных машины. На мой относительно свежий взгляд, наконец-то нормально организованный пробег. Надо отдать должное военной хватке Голюкова. В автобусе есть даже три больших армейских термоса с чаем, так что собственные запасы остаются почти не востребованными и после финиша я спаиваю остатками красного чая «Каркаде» всех желающих. Обозначенный в календаре маршрут неистовый Голюков изменил в сторону увеличения с 36 до 53 км, если верить спидометру. От поселка Светлый мы побежали через Татищево. Затем через Идолгу и Большую Каменку – на Сторожовку, и далее в Саратов – через Елшанку, 3-ю Дачную, к финишу возле консерватории напротив парка «Липки». Пробег носил характер агитационного и потому всяк бежал, как мог. Устал – пожалуйста, в автобус – попей чаю, отдохни, или даже поспи (Немой проспал километров 15!). Толпа бегунов таким образом то набухала, то редела порой до десятка человек. Был даже один семикилометровый скоростной участок, на котором я решил разогреться. Оторвался от основной группы, за что и получил «выговор» от организатора – «это не соревнование, а агитпробег». В этой разношерстной группе трудно было разговаривать о чем-то глубинном. Больше обходились шуточками, анекдотами, разными байками. Большую часть времени посвятили обсуждению Олимпиады в Солт-Лейк-Сити. Многие мужчины даже не спали всю ночь – смотрели хоккейный матч с участием российской и американской сборных.
Накануне вечером я смотрел только передачу (с Познером в роли ведущего), где известные люди высказывали свое мнение о ценностях, пропагандируемых спортом – патриотизме, справедливости, честности. Некоторые привычно демонстрировали себя широкой аудитории, некоторые заметно нервничали, пытались спрятаться. Общий тон и вывод (чисто по моему субъективному ощущению) из разговора мне не понравился. И я не стал бы об этом говорить здесь, если бы это не касалось и моих взглядов на бег, на его цели и ценности, с которыми, как я вижу, он связан. Итак, из передачи все свелось к 2-3-м тезисам: со стороны тренеров – «дайте нам стадион, дайте нам лед – и мы покажем результаты!». Со стороны зрителей (масс) – «ребята (имеются в виду хоккеисты), покажите этим американцам!» Ну, а бедных чиновников просто смешали с грязью, поэтому их мнение выглядело подобно гласу вопиющего в пустыне – «оставьте нам политику!» Итак, с одной стороны, подростковый инфантилизм и шантаж. «Дайте нам условия – мы вам результаты». С другой стороны – оголтелый шовинизм в одеждах патриотизма. «Мы – на голову сильнее и победой хоккеистов это докажем!»…
А хоккеистов об этом кто-либо спросил? Спросили ли двоеборцев, когда их отправляли домой? Вообще, сложилось впечатление, что истинное мнение самих спортсменов осталось за кадром. Несмотря на то, что сами спортсмены выступали и свое мнение высказывали. Но по большому счету оно никого не интересовало. Кто такой спортсмен? Это биомашина, которая в руках тренера превращается в инструмент по добыванию результатов (медалей). Естественно, что диалог может происходить только между заказчиком (госчиновники, политики) и подрядчиком (тренером). А где Личность исполнителя, т.е., спортсмена, где его свободное волеизъявление по высокому предназначению Человека? Ну, батенька, скажет уважаемый читатель, ты и загнул! Эдак, свободное волеизъявление можно найти и у тех же солдат, с которыми на плацу ты бегун стояли рядом и дело которых – быть готовыми «стать пушечным мясом», а не какими-то «личностями». Так и до измены недалеко. М-да.
Вот что я думаю. Этика каждого человека тесно связана с делом, которое он выполняет, с его целями и результатами. В предыдущих записях речь уже шла о том, что цели бега (а значит и спорта в целом) – не получение медалей, и даже не здоровье, а ПРОЦЕСС творчества по преодолению-созиданию самого себя, когда радость приносит даже самое небольшое усовершенствование. Ведь медалей только три, а участвуют десятки, если не сотни спортсменов. И большинство из них знает, что останутся без медалей, но выходят на старт. Почему?..