Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)
Шрифт:
Бакалейщик Болсовер поднялся с места с таким достоинством, словно председательствовал на торжественной службе в храме.
– Настаиваю на том, – сказал он, – чтобы профессора Челленджера обыскали.
Борода профессора вздыбилась от гнева.
– Обыскать меня? Что это значит, сэр?
Но Болсовера оказалось нелегко запугать.
– Вы здесь не как друг, а как враг, сэр. Если удастся доказать мошенничество, это станет вашим персональным триумфом. Поэтому вас необходимо обыскать, как и медиума.
– Вы полагаете, сэр, что я способен на мошенничество?! – заревел Челленджер.
– Профессор, время от времени всех нас обвиняют в мошенничестве, – с улыбкой произнес Мэйли. – Мы поначалу возмущались так же, как и вы, но со временем привыкли. Меня называли лжецом, сумасшедшим и еще бог знает кем. Какое это сейчас имеет значение?
– Возмутительное предложение! – воскликнул профессор, яростно поглядывая вокруг.
– Что поделать, сэр, – сказал Огилви с присущим шотландцам упрямством. – Вы вправе отказаться от сеанса и покинуть комнату. Но если останетесь, то обязаны будете подчиниться правилам, которые диктует наука. Наука гласит, что человек, который враждебно относится к нашему движению, не может оставаться в темноте, не будучи обысканным. Мы должны проверить ваши карманы, сэр.
– Ради бога, оставьте! – вмешался в разговор Мэлоун. – Я ручаюсь за профессора. Мы можем ему доверять.
– Все это очень мило, – сказал Болсовер. – Но я не заметил, чтобы профессор Челленджер выказал доверие мистеру Линдену и его жене.
– У нас есть основания быть осторожными, – произнес Огилви. – Уверяю вас, что медиумы становятся жертвами мошенников не реже, чем мошенничают сами. Могу привести множество примеров. Нет, сэр, вас обязательно должны обыскать.
– Обыск займет не более минуты, – сказал лорд Рокстон. – Мы с Мэлоуном быстро управимся.
– Не стоит волноваться, пройдемте, – подтвердил Мэлоун.
Челленджера, словно разъяренного быка с раздувающимися ноздрями и красными бешеными глазами, вывели из комнаты.
Спустя несколько минут, когда все приготовления были завершены, гости образовали круг. Сеанс начался.
К сожалению, условия оказались неблагоприятными. Сеанс с самого начала не заладился. Дотошные исследователи, которые настаивают на том, чтобы медиума повязали по рукам и ногам, пока бедняга не станет похож на попавшую в силки дичь, или выплескивают на него свое недоверие и другие негативные эмоции, не понимают, что уподобляются глупцам, наливающим воду в порох и ожидающим, что он взорвется. Они сами являются причиной большинства неудач. А когда результаты эксперимента оказываются отрицательными, полагают, что были изначально правы, и не осознают, что собственное поведение сыграло с ними злую шутку. Поэтому спиритические сеансы должны проходить в доброжелательной и почтительной атмосфере, которая недоступна сухарям от науки.
Все участники сеанса чувствовали напряжение и раздражение, вызванное перебранкой. Но каково было человеку, который являлся центральной фигурой предстоящего события? Ему казалось, что комната наполнена противоречивыми потоками психической энергии, которые сталкиваются между собой и образуют вращающиеся воронки. Ориентироваться в этой невидимой Ниагаре было совсем непросто. Линден в отчаянии застонал. В голове у него все смешалось и перепуталось. Он начал как обычно: с ясновидения. Но разнообразные имена произвольно жужжали в ушах, не желая выстраиваться по порядку. Имя Джон было доминантным. Линден решил задать вопрос:
– Имя Джон говорит что-нибудь кому-либо из вас?
В ответ раздался лишь язвительный смех Челленджера. Затем внимание медиума привлекла фамилия Чэпмен. Да, Мэйли потерял друга по фамилии Чэпмен. Но это случилось много лет назад, и было непонятно, почему умерший друг неожиданно решил напомнить о себе. Линдену так и не удалось воспроизвести имя покойного Чэпмена.
– Бадуорт, нет?
Нет, никто не был знаком с человеком по имени Бадуорт. Покойник пытался передать сообщение, но его слова не имели отношения ни к одному из присутствующих. Все пошло наперекосяк. Настроение Мэлоуна становилось все хуже и хуже. Челленджер фыркал так громко, что Огилви вынужден был вмешаться.
– Вы лишь ухудшаете ситуацию, сэр, когда выказываете свои эмоции, – произнес он. – Поверьте человеку, который практикует более десяти лет: мне еще не приходилось видеть, чтобы медиум работал в столь тяжелых условиях. Виной всему ваша несдержанность.
– Возможно, – сказал Челленджер с довольной ухмылкой.
– Боюсь, что это бесполезно, Том, – произнесла миссис Линден. – Как ты себя чувствуешь, дорогой? Желаешь остановиться?
Но Линден, несмотря на кроткий вид, был прирожденным бойцом. Пусть и в другой форме, но Томас Линден обладал теми же качествами, что подвигли его брата к бою за чемпионский титул.
– Нет, думаю, проблема в том, что я несколько сбит с толку. Войдя в транс, я легко преодолею растерянность. Мне кажется, что стоит попробовать.
Лампы были потушены, вместо них в комнате загорелись красные огоньки. Шторы перед диваном задернули. У края занавеса, едва различимый в полумраке находился Линден. Он оперся о спинку деревянного кресла, глубоко задышал и вошел в транс. Его жена настороженно поглядывала по сторонам из кресла напротив.
Но ничего не происходило.
Прошло около четверти часа, затем еще столько же. Гости терпеливо ждали, один лишь Челленджер ерзал в кресле. Все вокруг казалось холодным и мертвым. У всех появилось ощущение, что уже ничего не произойдет.
– Бесполезно! – наконец воскликнул Мэйли.
– Боюсь, что вы правы, – согласился с ним Мэлоун.
Медиум беспокойно зашевелился и застонал. По-видимому, он начинал просыпаться. Челленджер нарочито зевнул.
– Что это, если не напрасная трата времени?
Миссис Линден провела рукой по лицу мужа. Его глаза открылись.
– Никаких результатов? – спросил он.
– Бесполезно, Том. Мы должны отложить сеанс до лучших времен.
– Согласен, – сказал Мэйли.
– На медиума повлияло враждебное окружение, – сказал Огилви и гневно сверкнул глазами в сторону Челленджера.
– Не могу не согласиться, – ответил Челленджер с самодовольной улыбкой.
Но Линден не собирался так просто сдаваться.
– Условия не самые лучшие, – заявил он, – а вибрации сбивают с толку. Я сделаю еще одну попытку за занавесом. Там происходит концентрация энергии.
– Да, это последний шанс, – поизнес Мэйли. – Мы должны им воспользоваться.