Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)

Дойл Артур Конан

– Дорогая, вы еще слишком молоды и очаровательны, чтобы участвовать в подобных представлениях. Заканчивайте с этим, пока не поздно. Довольствуйтесь ролью сестры-сиделки и прекращайте играть в доктора. Где, хочу я вас спросить, вы набрались медицинских терминов, таких как шейные позвонки или сужение канала?

Сиделка Урсула беспомощно оглянулась по сторонам. У девушки был такой вид, словно она неожиданно оказалась в лапах свирепой гориллы.

– Она не поняла ни единого слова из того, что вы сказали! – приподнявшись на постели, воскликнул больной. – Учитель, вы должны сделать над собой усилие, для того чтобы взглянуть правде в глаза. Понимаю, как вам тяжело переступить через себя, я сам прошел через это. Но поверьте, вы пытаетесь разглядеть реальность через призму вместо того, чтобы посмотреть на мир сквозь распахнутое окно. Раскройте глаза пошире, и вы увидите духовный фактор.

Но Челленджер продолжал все в том же покровительственном тоне, и перепуганная сиделка попятилась.

– Признайтесь, – сказал профессор. – Назовите имя доктора, которому вам приходилось ассистировать. Как звали человека, который всему вас научил? Поймите: меня обмануть невозможно. Вы почувствуете себя гораздо лучше, милая девочка, когда облегчите свою душу признанием. Тогда мы вместе сможем посмеяться над лекцией, которую вы так блестяще прочитали.

Неожиданный возглас прервал речь профессора, пытавшегося достучаться до совести юной сиделки и выяснить мотивы, толкнувшие ее на обман. Больной приподнялся в кровати и обратился к Челленджеру с таким жаром и энергией, что не оставалось сомнений: он действительно идет на поправку.

– Профессор Челленджер! – воскликнул мистер Скоттон. – Вы оскорбляете моего лучшего друга. Урсула должна чувствовать себя в безопасности от насмешек и предубеждений хотя бы под крышей этого дома. Выйдите из комнаты, если не можете общаться с Урсулой в более уважительной манере.

Челленджер яростно сверкнул глазами, но миролюбивая Делиция снова подоспела вовремя и не дала разгореться скандалу.

– Вы слишком нетерпеливы, мистер Росс Скоттон, – сказала она. – Профессору Челленджеру понадобится время, чтобы во всем разобраться. Вы ведь поначалу были настроены не менее скептически. Как вы можете обвинять его?

– Да, да, истинная правда, – произнес молодой ученый. – Поначалу казалось, что я впустил в дом самых искусных мошенников во вселенной. Как бы там ни было, с тех пор я переменил свое мнение.

– А я уверена лишь в том, что когда-то была слепа, зато теперь прозрела, – поддержала его мисс Делиция. – Профессор, вы можете сколько угодно пожимать плечами и ухмыляться. Я знаю, что сегодня мы посеяли в вашей душе зерно сомнения, которому обязательно суждено прорасти. – Она сунула руку в сумочку. – Вот брошюра под названием «Мозг против души». Прочитайте и передайте другим.

Глава 15,

в которой расставляют ловушки на крупного зверя

Хотя Мэлоун дал честное слово не говорить о любви с Энид Челленджер, его глаза были красноречивее слов. Таким образом, общение между молодыми людьми не было прервано полностью. В остальном Мэлоун честно придерживался соглашения, хотя это давалось ему с большим трудом: журналист был частым гостем в доме профессора Челленджера и ему нелегко было хранить молчание в присутствии Энид. Теперь, когда раздражение, связанное с дебатами, понемногу забывалось, Мэлоуна снова встречал теплый, радушный прием. С некоторых пор его мысли были заняты только одним: как заставить профессора стать сторонником спиритуализма, как убедить ученого в истинности идеи, которая прочно завладела сердцем журналиста. Мэлоун старательно следовал к цели, не забывая при этом об осторожности, так как знал, что слой застывшей лавы очень тонок и каждую минуту можно ожидать извержения вулкана. Несколько раз подобное извержение происходило, тогда Мэлоун поспешно менял тему и не возвращался к предмету в течение недели или двух, пока поверхность не затвердевала вновь.

В своих попытках Мэлоун проявлял чудеса изобретательности. Одним из наиболее излюбленных способов была консультация у профессора по тому или иному вопросу. Журналист начинал издалека: «Что думает уважаемый профессор об обитателях моря Банда {149} или насекомых Малайского архипелага?» Затем подводил Челленджера к мысли, что его рассуждения совпадают с рассуждениями Алфреда Уоллеса {150} .

– Уоллес тоже так думает. Я говорю об известном спиритуалисте, – с невинным видом заявлял Мэлоун.

149

…моря Банда… – Море Банда – межостровное море Тихого океана, в Индонезии.

150

…Алфреда Уоллеса… – См. т. 2 наст. изд., комментарий на с. 396.

Обычно после таких слов Челленджер начинал рычать и поспешно менял тему разговора.

Иногда подобной приманкой оказывался Лодж.

– Вы, кажется, высокого мнения о нем?

– Лучший ум Британии, – отвечал Челленджер.

– Он, по-моему, выдающийся специалист в области эфира, не правда ли?

– Без сомнения.

– Как жаль, а я знаком лишь с его работами в области парапсихологии.

Челленджер в ответ сжимал челюсти. Мэлоун выдерживал паузу в несколько дней и при случае бросал реплику:

– Вы ведь встречались с Ломброзо?

– Да, во время конгресса в Милане.

– Я читаю его книгу.

– По криминологии?

– Нет. Книга называется «После смерти». Что?

– Никогда о такой не слышал.

– В ней обсуждаются вопросы, связанные с паранормальными явлениями.

– Очевидно, Ломброзо с присущей ему остротой не оставил от этих шарлатанов камня на камне.

– Наоборот, автор поддерживает их.

– Что ж, иногда даже самый светлый ум подвержен необъяснимой слабости.

Так, с безграничным терпением и хитростью, Мэлоун ронял семена здравомыслия, рассчитывая на то, что со временем предубежденность профессора ослабнет. Но видимых результатов пока не наблюдалось. Необходимо было предпринять более решительные действия. Мэлоун задумывался о непосредственной демонстрации. Но как, где и когда? В таком щекотливом вопросе нужен был совет Альджернона Мэйли.

Однажды, весенним вечером, журналист снова оказался в гостиной, в которой когда-то катался по полу, сцепившись с Сайлесом Линденом в яростной схватке. Его ожидали преподобный Чарльз Мэйсон и Смит – герой диспута в Куинс-Холле. Гости и Мэйли обсуждали вопрос, который, безусловно, покажется нашим потомкам куда более важным, чем проблемы, волнующие публику сейчас. Речь шла о том, должны ли спиритуалисты Британии принять догмат о Троице или же поддержать точку зрения унитариев, ни больше ни меньше. Смит подобно прежним лидерам движения придерживался унитаристских взглядов. В то же время Чарльз Мэйсон как верный сын англиканской церкви, поддерживал точку зрения таких авторитетов, как Лодж и Баррет среди мирян и Вилберфорс, Хойс и Чамберс среди священнослужителей. Святой отец чтил Священное Писание, хотя и признавал возможность спиритических контактов. Мэйли оказался меж двух огней и, подобно рефери, разводящему на ринге противников, подвергался опасности с обеих сторон. Мэлоун счастлив был стать свидетелем подобной дискуссии. Теперь, когда он осознал, что будущее человечества связано со спиритуализмом, каждая фаза развития этого движения представляла для него огромный интерес.

Когда журналист вошел, речь держал Мэйсон. Он рассуждал в свойственной ему искренней, не лишенной мягкого юмора манере.

– Люди еще не созрели для серьезных перемен. Кроме того, перемены не слишком нужны. Мы должны обогатить своими знаниями и навыками непосредственного общения с душами умерших прекрасные церковные литургии. Тогда на свет явится мощная сила, способная оживить любую религию. Не стоит рубить сплеча. Даже первые христиане это понимали и часто шли на уступки адептам религиозных доктрин, в окружении которых существовали.