Марципановое сердце
Шрифт:
– Я люблю тебя.
– Четко, разборчиво и твердо выговорил он, глядя ей прямо в глаза.
– Люблю сильно, жадно, так, что не хочу делиться ни с кем ни одной минутой твоего времени. Знала бы ты, чего мне стоит позволять тебе уходить каждый раз. Я люблю тебя, потому что ты самая замечательная и удивительная девушка, которую я только встречал за свою жизнь. Потому что рядом с тобой я ощущаю такой покой и мир, что мне больше не нужен никто и ничто. И не смей говорить, что тебя полюбить нельзя. Большей глупости я не слышал.
– Денис нахмурился.
– Будем считать, что это от необычности ситуации, ты вдруг
Он нежно погладил ее щеку пальцами.
– Денис...
– Казалось, что такая многословная сегодня Оля, вдруг растеряла все мысли и просто недоверчиво смотрела на него огромными глазами.
– Деня...
– И, для уточнения, а то мало ли, до чего ты еще додумаешься, - с шутливой улыбкой поддел он ее.
– Я говорю это не для того, чтобы склонить тебя к чем-то. И не перестану любить, если сейчас ты скажешь, что передумала, и попросишь отвезти тебя домой.
Оля молчала и смотрела на него ровно минуту. И тут, непредсказуемо для Дениса, стремительно привстала на носочки и сама прижалась к его губам, ясно демонстрируя ему своим поцелуем, что не собирается никуда уезжать.
Денис подхватил ее, приподняв, чтобы обоим было удобней, и решил, что время разговоров, пожалуй, прошло. Последние несколько минут, напоминающие катание на «американских» горках, ничуть не охладили его пыл. Он все так же сильно, до боли во всем возбужденном и напряженном теле, жаждал ее. И ощущал такое же желание в Оле.
Не прерывая жаркого поцелуя, Денис медленно отступил к кровати и опустился на край матраса, поставив Олю между своих колен. Дав волю ее губам, ощущая, что ей уже не хватает дыхания, он спустился короткими и жадными поцелуями по ее шее, повторив свой недавний путь. Добрался до ключицы и легонько лизнул ямку в основании шеи, заставив Олю застонать.
Этот звук завел Дэна еще больше, как и ее короткие, частые вздохи, касание пальцев Оли, запутавшихся в его волосах. Сильнее сжав ладонями спину Оли, ощущая контуры лопаток под тонкой тканью платья, он прошелся пальцами вверх-вниз по линии ее позвоночника, вызвав еще один вздох-стон и заставил Олю прогнуться еще сильней. Второй рукой он погладил ее плечо, скрытое коротким рукавом и, скользнув ниже, мягко накрыл ладонью грудь.
Денис старался делать все неторопливо, чтобы дать ей возможность в полной мере прочувствовать и получить удовольствие. И был сполна вознагражден очередным стоном и ответными ласками Оли, которая целовала его щеки, дрожащими руками гладила тело Дениса, стараясь пробраться под ткань рубашки.
Как казалось Денису — лучше бы его красуня такого не делала. Ее неумелые ласки возбуждали его слишком сильно, подводя к опасной черте. Но он позволял Оле делать все, что вздумается и, пожалуй, даже под дулом пистолетом не отказался бы от этих, мучительных, но таких искушающих прикосновений.
Все так же медленно, не прекращая покрывать поцелуями ее шею, ключицы и ту часть груди, которая была для него доступна в очень скромном вырезе платья, Денис потянулся пальцами к «молнии», расположенной на спине, в тоже время снова завладев ее ртом. Оля на секундочку замерла, возбужденно дыша ему в макушку, но тут же выгнулась, помогая Денису расстегнуть ее одеяние. Его ладонь тут же оказалась в проеме материи и Дэн застонал Оле в рот, ощутив горячее прикосновение ее шелковой кожи.
Все так же медленно, не прекращая целовать, Денис усадил Олю себе на колени и аккуратно опустил платье с плеч, обнажив ее до пояса. Она не напряглась и не замерла, только подалась вперед и обняла его шею. Ободренный этим, Дэн подхватил пальцами шлейки ее бюстгальтера и отправил тот на пол, целуя каждый сантиметр обнаженной им кожи. Когда его губы накрыли ее аккуратный, коричневый, напряженный сосок — она всхлипнула и выгнулась в его руках дугой.
– Деня!
– Голос Оли звучал хрипло, прерывисто, усиливая акцент, с которым она всегда произносила слова. Словно она захмелела от его ласк. Но сейчас даже это усилило его возбуждение.
– Боже!
– Да, моя красуня. Ты безумно красивая. Обожаю тебя, - прошептал он в ответ, пусть и знал, что она не видит. Просто не мог не разговаривать с ней, надеясь, что Оля почувствует это.
Еще более алчно принявшись посасывать и нежно покусывать то один, то другой ее сосок, Денис осторожно повернулся и уложил Олю на кровать, поверх застеленного одеяла. Ухватил полной пригоршней ткань платья, он полностью стянул то с ее тела. И на секунду замер, нависнув над ней, покоренный этой картиной своего, реализовавшегося желания — видеть ее в своей постели. Тем более такой — невероятно красивой, обнаженной, смущенной и отчаянно желающей его.
– Ты очень красивая, - повторил он глядя ей в глаза.
– Очень, - добавил Денис уже ей в губы.
Вместо ответа Оля протянула к нему руки, явно призывая продолжить. И Денис с радостью покорился, опустившись поверх, и вновь вернулся к ее груди, пока его руки ласкали, исследовали ее живот, дразнили нежными прикосновениями бедра Оли.
Он очень старался не торопиться, но собственное возбуждение гнало кровь Дениса по его сосудам с бешеной скоростью, скручиваясь напряжением в пахе, заставляя непроизвольно ускорять темп их ласк. Тем более, что Оля не просто лежала, покорно принимая его внимание. Может она и не умела ничего, когда они пришли, но, определенно, молниеносно училась. Повторяя то, что он творил с ней, Оля умудрилась уже стянуть сорочку с его плеч и уже подобралась к поясу джинсов. Но здесь он поймал своей ладонь ее шустрые пальцы, не желая сорваться.
– Знаешь, как мне кажется, тебе подавно не надо ничего знать.
– Он с усмешкой поднял голову и поцеловал кончик зардевшегося носа.
– Ты сама по себе сводишь меня с ума и возбуждаешь даже слишком сильно.
От его слов она, кажется, еще больше смутилась. Что не помешало ее пальцам и дальше скользить по его обнаженным плечам, спине, животу.
Она его дразнила! Пусть неумело, но прекрасно осознавая, что именно делает. И понимая это, Денис не смог удержаться, набросился на ее рот жадным поцелуем, в то время как его ладонь медленно скользнула ниже, накрыв треугольник между ног Оли, все еще скрытый тканью простых голубых трусиков.