Маргарет Тэтчер
Шрифт:
Сейчас же Маргарет могла действовать только в очень узких рамках, поддерживая 176 учебных заведений, являвшихся «школами прямого субсидирования», то есть классическими и привилегированными частными школами, получавшими дотацию от министерства образования. Она была вынуждена вести жесткую борьбу в их пользу, требуя, чтобы выделяемые им ассигнования с двух миллионов фунтов были увеличены до девяти миллионов. Как она заявила в палате общин, «они подвержены нападкам не потому, что они плохие, а потому, что они хорошие». «Какая ужасная, какая жестокая философия заключена в том, чтобы пытаться закрыть хорошую школу только потому, что она хорошая и другие школы пытаются подняться до ее уровня».
Маргарет поддерживала и другие частные школы, те самые паблик скулз, которые, по ее мнению, были «гарантией для всех наших детей от монополии системы народного просвещения». Она это делала с великим воодушевлением, ибо могла изобличить лицемерие своих противников и растерзать их в клочья. «Назовите
Но эти словесные турниры и пирровы победы на парламентском форуме красноречия были всего лишь крайними средствами. Маргарет знала, что проводимая ею политика — не ее политика, и это ее глубоко уязвляло и мучило. В статье, опубликованной в «Таймс» 12 ноября 1970 года, она словно бросила вызов будущему: «Я не согласна с тем, что все должно на этом и закончиться. Это означает, что школа, где не предусмотрен отбор, является последним словом в сфере образования <…>. Я действительно надеюсь на то, что вскоре появится целая система школ, предусматривающих отбор».
Маргарет Тэтчер — похитительница молока [85]
Неприятности Маргарет не ограничивались тем, что она вынуждена была проводить политику, которую не одобряла. Ей пришлось пережить настоящую политическую бурю, когда в 1971 году она отменила раздачу бесплатного молока в начальной школе, спровоцировав торнадо, сама того не желая!
Следует заметить, что предложенная Мэгги мера была всего лишь проявлением здравого смысла. В послевоенные годы, когда только-только отменили карточную систему, многие дети страдали от недоедания и его последствий: худосочия и рахита, но теперь в Англии, «обществе всеобщего благоденствия», уже не было столь бедных семей, которые не могли бы обеспечить детей молоком. А потому довольно часто невостребованный драгоценный напиток прокисал в школьных холодильниках. Когда министр финансов Тони Барбер обратился в министерство образования с просьбой найти способ небольшой экономии средств, никто не возразил в ответ на предложение Маргарет отменить бесплатную раздачу молока и чуть-чуть поднять цену завтраков и обедов в школьных столовых. Кстати, высокопоставленные чиновники сыграли роль подстрекателей, заметив, что лейбористы уже приняли такое решение относительно учеников старших и средних классов. Они конечно же были чрезвычайно рады видеть, как министр их министерства влезает в эту ловушку.
85
Выражение, впервые употребленное одним из депутатов, стало надолго ее прозвищем.
В любом случае лейбористы нашли кость, которую можно было грызть, пресса — тоже. В палате общин оппозиция затянула ту же песню: «Можно оценить поразительную до-библейскую философию этого правительства, отнимающего молоко у детей!» Один достопочтенный член парламента назвал Маргарет Тэтчер «пещерной женщиной из логова реакционеров», другой принялся объяснять, что «она для министерства образования — то же, чем был Аттила для стран Запада». Газеты также набросились на добычу. «Сан» уже в заголовке вопрошала: «Человечна ли Маргарет Тэтчер?», а «Гардиан» подхватила выражение одного парламентария-лейбориста: «Миссис Тэтчер — похитительница молока».
Для Мэгги наступили несколько наихудших месяцев в ее министерском опыте. Она чувствовала, как ненависть прилипает к ней, словно «слепни к крупу лошади летним вечером». Карикатуры в таблоидах с превеликой радостью представляли ее то в виде огромной злющей волчицы, то в виде Дракулы в юбке, то в виде ведьмы, отнимающей хлеб у малых детей, — выбор был велик. Несправедливость происходящего потрясла эту сильную женщину. Да, она посмела покуситься на некий символ, но не понимала, почему ее преследуют с такой яростью. Правда, в то же время враждебные взгляды действовали на нее возбуждающе, придавая силы выдержать испытание. Она извлекла из всего случившегося великий урок здравого политического смысла: «Я навлекла на себя максимум позора и унижений в политике ради минимума политической выгоды. На протяжении долгих месяцев я находилась в безвыходном положении, попав в ловушку <…>, дав втянуть себя в ссору <…>, чтобы сэкономить 9 миллионов фунтов, которые можно было бы без малейшего ущерба изъять из бюджета министерства снабжения <…>. В будущем, если уж подвергаться казни через повешение, то уж ради быка, а не ради яйца, и уж конечно не ради несчастного стакана молока».
А пока неудачи преследовали ее. В «увлеченные марксизмом» кампусы она смогла проникнуть только в сопровождении полиции. В Энфилд-колледже даже пришлось призвать на помощь конную гвардию, чтобы проложить ей путь сквозь толпу распоясавшихся, остервенелых студентов, скандировавших: «Тэтчер — вон! Социалистическую революцию — сюда!» Она также столкнулась со студенческими профсоюзами, которые добились в свое время от правительства лейбористов
В конце 1971 года Маргарет ожидала, что ее вот-вот изгонят из состава правительства. «Представители правого крыла, так называемые либералы, все эти патлатые, горластые агитаторы из крошечных группок и группировок решили меня убрать, — доверительно сообщила она одному из близких людей. — Быть может, им удастся это сделать». Однако в январе 1972 года она была приглашена на уик-энд в Чекерс, в официальную резиденцию премьер-министра. Прислав ей такое приглашение, Тэд Хит как бы вновь «усадил ее в седло». Хотя Маргарет в глубине души и не любила его, все же признала, что «в тот день Тэд Хит выказал себя в наилучшем свете, встав на сторону тех, кто изо всех сил старался действовать разумно». Возможно, пригласил он ее для того, чтобы попросить не производить столько шума, не нарываться на скандал, а тихо и спокойно работать. Это вполне вероятно, потому что с того дня она стала превосходным «стойким оловянным солдатиком» министерства образования и науки, не испытывающим болезненных терзаний и жадным до бюджетных средств.
От пугала и жупела до любимицы
Оказались ли оппортунизм и идеологическое разложение заразными болезнями, но только Маргарет Тэтчер образца 1972 года более не пыталась изменить ход вещей, потому как это было ей не по силам. Она не пыталась даже влиять на него, а всю свою энергию направила на защиту бюджета своего ведомства, ведя ожесточенные споры с Патриком Дженкинсом, заместителем министра финансов. Если в том была нужда, она пренебрегала его мнением и напрямую обращалась к канцлеру Казначейства. Она обретала все новых и новых врагов, но все же в основном добивалась удовлетворения своих требований. В то время как положение дел в экономике становилось просто ужасным под градом ударов, наносимых забастовками, скачками инфляции и разразившимся в 1973 году первым нефтяным кризисом, из-за которого цена барреля сырой нефти выросла вчетверо, Маргарет смогла спасти крупные программы министерства. Бюджет на 1974 год, самый «жесткий» из всех бюджетов эпохи правления Хита, предписывал ее ведомству сократить расходы всего на 157 миллионов фунтов стерлингов при общей сумме сокращения расходов в 3,5 миллиарда.
Что Маргарет делала с таким количеством денег? Прежде всего, старалась выполнить обещания, содержавшиеся в манифесте партии тори. В отличие от многих политических деятелей она полагала, что предвыборные обещания надо выполнять. Она ввела обязательное школьное обучение до шестнадцати лет, начала осуществлять обширную программу реконструкции старых начальных школ и постройки новых, «так как, — пишет она, — я считала, что это ненормально, чтобы в стране в 70-е годы XX века были школы с протекающими крышами, с техническим оснащением, находившимся в „зачаточном состоянии“, и с туалетами во дворах». Результаты были впечатляющие. Около двух тысяч ветхих школьных зданий были снесены или отремонтированы в Англии и Уэльсе. Она также занялась вопросом развития политехнических школ, на деле занимавшихся профессиональным обучением подростков, а профессиональное образование в Соединенном Королевстве, с его навязчивым культом джентльмена, по сути являющегося во всем дилетантом, хотя и похваляющегося знаниями, находилось в очень запущенном состоянии. Маргарет также удалось поспособствовать увеличению числа таких детских учреждений, как ясли, особенно в неблагополучных районах. Она хотела, чтобы все имели возможность для «хорошего старта» в жизни, и в этом вдохновлялась словами ее ментора Кита Джозефа, большого либерала перед лицом Вечности и перед Всевышним, но убежденного в том, что государство обязано дать всем равные шансы в первые годы жизни, чтобы «разбить порочный круг бедности и невежества».