Маргаритки
Шрифт:
Алекс кивнул, насупив брови.
— Вопрос вот в чем, — нервно сказал он, — зачем, черт возьми, это было так важно? Зачем понадобилось отключать их телефоны?
Техник откланялся, по коридору прошел уборщик. Фредрика кивком разрешила ему убраться у нее в кабинете.
Алекс взял рапорт о двух вчерашних огнестрелах, приведших к смерти двоих людей. Мужчина, найденный в Бруннсвикене, скончался, вероятно, за час до того, как его нашел бегун. Наверняка убийца не предполагал, что кто-нибудь станет в полночь совершать
«То же оружие, тот же исполнитель? — думал Алекс. — Убийца по вызову?»
Фредрика словно прочитала его мысли:
— Думаю, мы можем исходить из того, что это одно и то же лицо в обоих случаях.
Алекс ждал.
— А связь с Якобом Альбином? Если она есть?
— Да, наверное, она все же имеется, — сказала Фредрика, раздумывая.
Потом предположила:
— По-моему, их убрали как свидетелей. Вот вам и связь.
Алекс вытаращил глаза:
— Но зачем?
— Вот этого я тоже никак не пойму, — грустно ответила Фредрика. — Мухаммед Абдулла нам ясно дал понять, когда мы с ним встречались, что боится за свою жизнь, и вот теперь мы видим, что у него были для этого причины. Якоб Альбин тоже имел основания бояться, но вопрос в том, понимал ли это он сам.
— Именно, — согласился Алекс. — И почему Мухаммед Абдулла так страшно боялся? А потому, что, во-первых, считал, что ему стала известна некая деликатная информация, а во-вторых, опасался, что полиция начнет расследовать его контакты с нелегальными перевозчиками беженцев.
— А деликатная информация касалась новой сети нелегальных перевозчиков, и он успел сообщить ее Якобу, — добавила Фредрика.
— Якоба в одном из писем настойчиво убеждали прекратить поиски. Означает ли это, что он активно искал сведения, которые для него не предназначались?
— Логично.
— Но можно ли считать это связью? — усомнился Алекс. — Ведь для беженцев сам по себе факт существования лучшей и менее затратной альтернативы продажным полубандитам — это хорошо.
— Конечно, — согласилась Фредрика, — было бы весьма странно, если люди, которые перевозят беженцев на таких щадящих условиях, одновременно были бы замешаны в убийстве пастора.
Уборщик закончил и деликатно помахал рукой Фредрике, когда проходил мимо кабинета Алекса. В этот момент ее осенило.
— Мужчина, сбитый машиной у университета, — сказала она.
— Налетчик, которого убили? — спросил Алекс.
— Именно, — сказала она. — Ведь, как говорил Мухаммед, он попал в Швецию этим «новым» путем, и резонно предположить, что он понял, как работает организация. И его тоже убили.
На лице Алекса было написано недоумение.
— А мужчина из парка Хага? — спросил он.
— Не знаю, — отозвалась Фредрика, почувствовав, как участился
Алекс поднялся и посмотрел на часы.
— Я попытаюсь разыскать коллегу с Норрмальма, который общался с Тони Свенссоном, — решительно сказал он. — Надеюсь, из угрозыска сегодня придет дополнительная информация об этих новых убийствах. А ты постарайся разузнать как можно больше о смерти Каролины Альбин.
— Хорошо, сейчас же возьмусь за дело, — решительно ответила Фредрика и неожиданно легко спорхнула со стула.
Лицо Алекса расплылось в улыбке. Фредрика Бергман вернулась — такая, какой он знал ее с самого начала.
Уже второй раз за короткое время Тони Свенссона забирала на допрос полиция. На этот раз он менее был склонен сотрудничать и злобно смотрел на Петера Рюда и Юара Салина, когда они вошли в комнату для допросов.
— Я уже все сказал, — рычал он, — слышите? Ни слова больше не дождетесь!
Он опустился на стул, сложив руки на груди, и смотрел на них мрачным взглядом.
За маской силы и высокомерия Петер увидел другое: страх. Он надеялся, это не укроется и от этого бездаря Юара.
Петер был доволен: неделя начиналась что надо. Он любил, когда на работе наступал аврал — тогда не оставалось времени думать о грызущих его исподволь личных проблемах. В связи с последними событиями ему даже дали отсрочку от беседы с психологом в полицейской медчасти.
— Займемся этим, когда будет время, — разрешил Алекс и пообещал позвонить в кадры Маргарете Берлин.
Поэтому Петер смог полностью сосредоточиться на Тони Свенссоне.
— У нас просто есть несколько дополнительных вопросов, — скромно сказал он.
Тони Свенссон все еще выглядел взбешенным.
— Я ничего не скажу, — прошипел он.
«Ну да! — заметил Петер про себя. — У тебя же рот не закрывается».
— У вас на это есть какие-то особые причины? — осведомился Юар.
«Он понял, — обрадовался Петер. — Только бы снова мне тут все не завалил».
— Причины для чего? — процедил сквозь зубы Тони Свенссон.
Очевидно, желание вести диалог у него все же присутствовало, но хотелось гарантий.
— Есть ли какая-то причина, по которой ты не можешь говорить с нами? — медленно проговорил Юар.
Реакции не последовало — даже на переход на «ты». Тони Свенссон молчал.
— Я думаю, дело было вот как, — сказал Юар и наклонился над столом. — Когда ты в последний раз был здесь, ты чувствовал себя спокойно и уверенно, потому что знал: мы собираемся тут обсуждать только твой конфликт с Якобом Альбином, а с этим, ты знал, все чисто. Ведь это не ты посылал те последние сообщения и не сомневался: рано или поздно нам это станет известно.