Маргаритки
Шрифт:
— В смысле?
— Юханна стала бурно возмущаться. Не помню уж, по какому поводу, видимо, сразу по нескольким. Она расплакалась и вышла из-за стола. Якоб тоже казался расстроенным, но он свои переживания держал в себе.
— Вы не поняли, в чем была истинная причина этого конфликта?
— Нет, абсолютно. У меня сложилось впечатление, что корень его уходит в прошлое, недаром Юханна так редко виделась с семьей. Я помню, она выкрикнула что-то вроде «Ты опять все хочешь разрушить?», но я ума не приложу, что она имела в виду. Откуда мне знать? —
— Во всяком случае, именно в тот раз Свен и рассорился с Якобом, — закончила она.
Фредрика положила ногу на ногу, чтобы спине было не так тяжело. Как здорово будет, когда ребенок родится и ее тело будет снова принадлежать только ей.
Ее взгляд остановился на руке Элси, сжимавшей стакан с водой. Рука дрожала, и веки подергивались.
Фредрика поняла, что пожилая дама хочет еще что-то рассказать, и решила подождать.
Элси продолжала молчать, и Фредрика решила помочь ей.
— Вы уверены, что больше ничего не знаете? — тихо спросила она.
Элси сжала рот и покачала головой. Рука больше не дрожала.
— А как обстояли дела с другой дочерью, Каролиной? — спросила тогда Фредрика.
Глаза Элси заблестели.
— Скажу, как и раньше. Она не могла умереть от передозировки.
«И все же случилось именно так, — констатировала Фредрика. — Что же мы такое прозевали с этой смертью?»
— Но вы все же не так тесно общались в последние годы, — попыталась она. — Может, вы что-то упустили?
Элси покачала головой.
— Нет, — тихо произнесла она. — Понимаете, несколько лет Каролина была девушкой нашего младшего сына Монса.
— Но…
— Знаю, — сказала Элси. — Мы ничего не сказали об этом, когда вы были здесь. Большей частью по той причине, что это была очень деликатная история и мы возлагали большие надежды на их отношения. А в тот день, когда вы побывали здесь, случилось столько всяких нестыковок…
— Я понимаю, — произнесла Фредрика, стараясь скрыть раздражение.
Люди даже не представляют, какие они создают проблемы, когда сами решают, что важно, а что не важно для полиции.
— Они недолго были вместе, ваш сын и Каролина?
Элси покачала головой и заплакала.
— Нет, к сожалению, — сказала она. — Каролина не вынесла всех его проблем, и это мы понимаем. Мы просто искренне надеялись, что она поможет ему выбраться. Что она даст ему силы стать свободным.
— Свободным от чего?
— От наркотиков, — плакала Элси. — Именно поэтому я знаю точно, что сама Каролина не страдала ничем подобным. Напротив, она взвалила на себя как крест проблемы Монса. До тех пор пока однажды больше не смогла. Тогда она ушла от него и нашла себе отдельную квартиру. Я тоскую по ней словно по родной дочери. Мы оба тоскуем.
— А Монс?
— Когда он и Каролина начали встречаться, он стал намного лучше, начал работать и следить за собой. Но… стоит этой чертовщине однажды попасть в кровь, то никуда уже оттуда не денется. Он снова опустился, теперь от него
Фредрика думала, подбирая слова.
— Элси, — произнесла она наконец. — Как бы то ни было, но Каролина мертва. Ее опознала ее собственная сестра.
— В таком случае можете считать, что это библейский Лазарь, которого Иисус воскресил после смерти, — твердо сказала Элси и достала из кармана носовой платок. — Потому что сердце мое знает, что эта девочка не могла умереть от передозировки.
Фредрика недоверчиво посмотрела на Элси: колеблется, подбирает слова! Она нутром чуяла: Элси все же не рассказала всего. А теперь еще и с Лазарем разбираться, точно им в полиции мало было Иова!
Маленькая белая таблетка раздражала, словно муха среди ночи. Он со злостью смотрел на нее, мечтая, чтобы та растворилась в воздухе.
— Тебе нужно ее выпить на ночь, — сказал мужчина, говоривший по-арабски, перед тем как они оставили его одного. — Иначе завтра ты будешь слишком уставшим и не справишься с заданием.
Они оставили его в новой квартире накануне вечером и вернулись на следующий день во второй половине дня, чтобы в последний раз пройтись по программе завтрашнего дня. Все же, несмотря ни на что, он чувствовал некое облегчение. Его путешествие подходило к концу, и скоро он станет свободен от обязательств и сможет воссоединиться с женой и дать знать о себе другим членам семьи, сообщить им, что с ним все в порядке. Им и другу, который ждет его в Упсале.
Он в тревоге думал о друге, который его ждет, не имея о нем никаких вестей. Ему было приказано ни при каких обстоятельствах не оповещать ни друзей, ни родственников о том, куда он направлялся. А он нарушил это правило. Пообещал и не выполнил. Только бы его друг не начал искать его! Будет катастрофой, если кто-нибудь примется задавать вопросы и узнает о его тайном пребывании в Швеции. Если узнают, что он нарушил данное слово, наказание будет суровым — это ему было известно.
Сердце колотилось, страх нарастал. А ведь еще даже вечер не наступил, как же он сумеет выдержать до завтра? Лучше было бы завершить всю операцию в течение дня, чтобы грядущая ночь стала ночью освобождения. Но ни то ни другое не было особенно вероятным, и он знал это.
Они должны были прийти и выпустить его в девять утра на следующее утро. Тогда он увидит своего помощника, который будет вести автомобиль. Вместе они поедут в то место, где произойдет ограбление. Он прочитал записку, которую ему оставили на столе. Слово «Вестерос» по-арабски было бессмыслицей. Интересно, что оно означает по-шведски?
Когда ограбление будет закончено, он с помощником приедет обратно в Стокгольм, чтобы встретиться с другими неподалеку от гигантского мяча для гольфа, который он видел из машины. Глобена. Когда награбленное будет передано кому следует, он станет свободным человеком.