Маргелов
Шрифт:
«Невелика Европа», – рассуждал В. Ф. Маргелов, когда его дивизию командарм опять круто развернул и направил в Чехословакию с задачей не допустить прорыва фашистов, готовых сложить оружие перед американцами. В ночь с 8 на 9 мая 1945 года, когда в Берлине шло подписание Акта о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, советские войска штурмовали Прагу, добивали остатки немецких гарнизонов. И тут выяснилось, что немцы особого желания сложить оружие перед победителями не испытывали.
10 мая в три часа дня Маргелову поступил доклад, что на окраине города Грейна, незадолго до этого освобожденного 49-й дивизией, появилась колонна американских танков. Возглавляла ее боевая машина командира 11-й дивизии генерала Деггера. Рукопожатия и объятия союзников были искренними. Искренними были и слова, произносимые на совместных застольях. Победа была общей, заслуженной. Генерал Деггер имел полномочия
12 мая как гром среди ясного неба прозвучал приказ «Оседлать горные дороги, ведущие из Чехословакии в Австрию и не допустить прорыв немецких дивизий танкового корпуса СС „Мертвая голова“, „Великая Германия“ и 1-й полицейской дивизии в зону ответственности американцев». Отпетым головорезам, оставившим кровавый след на территории СССР, терять, по сути, было нечего. Расплата за злодеяния была неминуема, неизбежны были и новые жертвы. Целых три дня стояла непривычная для солдатского слуха тишина. Три дня с уст воевавших не сходило долгожданное слово «мир». И надо же, вновь в бой. Да еще в какой! С матерым врагом, с которым маргеловцам приходилось сражаться уже не раз. И Маргелов решился на отчаянный шаг. В логово фашистов он отправился в сопровождении начальника штаба полковника В. Ф. Шубина, начальника связи подполковника Д. М. Котляревского, отменно владевшего немецким языком, и нескольких офицеров. Прикрывала «операцию» рота старшего лейтенанта В. Я. Хомченко и батарея артполка старшего лейтенанта Е. П. Криницина.
– Установишь орудия на прямую наводку, – обратился к комбату Маргелов, – и если я через десять минут из штаба фашистов не выйду, дашь залп.
Маргелов оказался в ситуации, отдаленно напоминавшей ту, в которой он без боя разоружил целый полк польской пехоты. Здесь же случай был иной. К слову, за бескровную сдачу немцев в плен Маргелову была обещана вторая Звезда Героя. Но разве о ней думал в те минуты комдив! Упрутся немцы, и что тогда? Необычайно собран и грозен был Маргелов. И немцы дрогнули. Непривычно на лицах закоренелых вояк было видеть растерянность. Но угроза неминуемой смерти сработала. Ультиматум был таким: «К 4.00 утра – фронт на восток. Легкое вооружение: автоматы, пулеметы, винтовки – в штабеля, боеприпасы – рядом. Вторая линия – боевая техника, орудия и минометы – жерлами вниз. Солдаты и офицеры – строем на запад». Минуты, прошедшие со времени предъявления ультиматума, показались Маргелову целой вечностью. Не меньшее напряжение испытывали и его гвардейцы. Но прибывший парламентер рассеял сомнения. Картина капитуляции эсэсовцев действительно была впечатляющей. Уже позже, когда был произведен точный подсчет пленных и трофеев, оказалось, что цифры их таковы: генералов – 2, офицеров – 806, солдат и унтер-офицеров – 31 258, танков и САУ – 77, автомашин грузовых – 5874, легковых – 493, минометов – 46, пушек – 120, паровозов – 16, вагонов – 397. Хлопот с пленными выпало немало: их надо было накормить и напоить, сдать в комендатуру, наладить охрану. Да и за нашими бойцами приходилось присматривать, чтобы удержать от жестокости. Грешным делом, Маргелова и самого иногда подмывало достать свой безотказный маузер… И многие части возвращались на Родину пешим порядком. Не стала исключением и 49-я гвардейская Херсонская Краснознаменная, ордена Суворова стрелковая дивизия. 17 июня торжественным маршем прошла дивизия по улицам Братиславы, затем приняла участие в параде советских войск в венгерском городе Дебрецен.
…30 июля из Москвы в румынский город Бакэу, который был определен местом постоянной дислокации дивизии, возвратился ее командир с офицерами и солдатами, принимавшими участие в Параде Победы. О том, как родилась идея его проведения, рассказывается в мемуарах Г. К. Жукова:
«В середине мая 1945 года И. В. Сталин приказал мне прибыть в Москву. Цели вызова я не знал, а спрашивать было неудобно… В кабинете были, кроме членов Государственного Комитета Обороны, нарком Военно-морского флота Н. Г. Кузнецов, А. И. Антов, начальник тыла Красной Армии А. А. Хрулев.
…И. В. Сталин спросил: «Не следует ли нам в ознаменование победы над фашистской Германией провести Парад Победы и пригласить наиболее отличившихся героев – солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов?»
Эту идею все горячо поддержали и начали тут же вносить ряд практических предложений».
Обобщив их, начальник Генерального штаба А. И. Антонов подготовил необходимые расчеты и представил их Верховному Главнокомандующему. Решения выглядело таким: все фронты, начиная с Карельского, самого северного и заканчивая самым южным, 4-м Украинским фронтом, Военно-морской флот и Военно-воздушные силы должны были выставить на парад по одному сводному полку. Состав полков – Герои Советского Союза, кавалеры орденов Славы и наиболее отличившиеся в боях солдаты, сержанты и офицеры. Возглавлять полки должны были командующие Фронтами.
В Братиславе В. Ф. Маргелов получил приказ командующего 2-м Украинским фронтом маршала Р. Я. Малиновского отобрать десяток гвардейцев, чьи ратные дела отмечены боевыми орденами, и прибыть вместе с ними в штаб фронта. Сияние Звезд Героев, блеска орденов и медалей слепило глаза. Сводный полк выглядел внушительно, однако со строеной выправкой дело обстояло неважно. Пришлось героям наверстывать на плацу. Пример показывал и сам командующий фронтом, на кителе которого красовались две Золотых Звезды. В начале июня 1945 года эшелон со Сводным полком 2-го Украинского фронта прибыл в Москву и без раскачки приступил к подготовке к Параду Победы. Испытывая особое расположение к комдиву 49-й гвардейской Херсонской дивизии, маршал Р. Я. Малиновский назначил генерал-майора В. Ф. Маргелова командовать Сводным полком. И не ошибся, хотя и знал прославленный полководец, что у боевого командира с десяток ран, побаливала и сломанная нога.
Боль отступила, когда раздались звуки оркестра и полк держа равнение под боевыми знаменами, двинулся торжественным маршем. «Не подкачайте, орлы!» – просил подчиненных Р. Я. Малиновский, и «орлы» постарались на совесть. А вот погода явно подвела. На генеральной репетиции небо нахмурилось и заморосил дождь. Не прекращался он и 24 июня, в день, назначенный для проведения Парада. Накануне в Сводном полку зачитали приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина: «В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск действующей армии, Военно-морского флота и Московского гарнизона – Парад Победы…
Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, командовать парадом Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому».
…Застыли в парадных строях полки, замерли знаменосцы, и никто не обращал внимания на надоедливый дождь, который сколь ни старался, не испортил настроение у участников величественного и символического действа, путь к которому – четыре военных года. Генерал-майор В. Ф. Маргелов взглянул на часы на Спасской башне, до десяти оставалось минуты три-четыре. Прозвучала команда: «Парад, смирно!» – и на трибуну Мавзолея первым поднялся И. В. Сталин. Гул аплодисментов и радостных возгласов прокатился над Красной площадью. Еще бы! Вот человек, с именем которого на устах его гвардейцы шли в атаку, отбивали натиск фашистов, а у него самого целых двенадцать благодарностей от Сталина. Рядом с Верховным Главнокомандующим – «Всесоюзный староста», Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин, подпись которого стояла под Грамотой Героя.
Но вот, наконец, забили куранты и полилась мелодия Глинки «Славься!». Маршалы Жуков и Рокоссовский совершили объезд войск. В могучее «Ура!» воины вкладывали всю силу легких, и раскатистое эхо, казалось, повисло в воздухе. Вслед ему раздался бой барабанов, и двести солдат бросили к подножию Мавзолея В. И. Ленина двести знамен поверженного врага. Сколь ни скоротечен был этот волнующий жест, но Маргелов отчетливо увидел фашистские знамена с символикой эсэсовских дивизий «Мертвая голова» и «Великая Германия». Эти трофеи принадлежали воинам 49-й гвардейской Херсонской дивизии.
Соединение, едва обжив казармы в румынском городе Бакэу, вынуждено было вскоре покинуть их. Председатель коалиционного правительства демократических сил Румынии Петру Гроза нанес визит в Москву и упросил И. В. Сталина отменить решение о постоянной дислокации частей и соединений на территории страны. Доводы, приведенные П. Гроза: неурожаи последних лет, развал промышленности, неустроенность общества, – казались серьезными, но все же прямого отношения к делу не имели. Советские воины ни в одной стране не являлись нахлебниками. Как бы то ни было, дивизии пришлось вновь выстроиться в походную колонну. Конечной точкой маршрута стал Кишинев, в окрестностях которого и расположились части…