Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)
Шрифт:
Перечень бывших чиновников, которые лишались прав по ст. 69, п. «д» Конституции РСФСР 1925 г., в 1926 г. также претерпел изменения. В соответствии с рекомендациями партии к «лишенцам» отнесли бывших белых офицеров и военных чиновников белых армий, а также руководителей контрреволюционных банд [91] . В примечании к этому пункту говорилось, что не должны лишаться избирательных прав «те из бывших белых офицеров и военных чиновников, которые впоследствии состояли в рядах Красной армии и Красного флота и принимали активное участие в вооруженной защите советских республик» [92] . Однако формулировка «активное участие» ввиду ее расплывчатости не раз становилась поводом для многочисленных запросов край- и губисполкомов.
91
Там же. Ст. 15, п. «к».
92
Там же. Ст. 15, п. «к», прим.
В инструкции 1926 г.
93
Там же. Гл. III, ст. 18.
94
Там же. Ст. 19.
Появление новой инструкции, в которой круг «лишенцев» был описан более подробно, чем ранее, вызвало мощную волну запросов из различных ведомств, губ-, обл-, крайисполкомов во ВЦИК, ЦИК СССР и даже ЦК ВКП(б). Они касались определения круга различных категорий «лишенцев» и процедур, связанных с лишением и восстановлением в правах [95] . Многочисленность запросов во ВЦИК и ЦИК СССР была обусловлена, во-первых, тем, что центральные и местные власти впервые всерьез занялись проблемой лишения избирательных прав, во-вторых, принятием более жесткой инструкции, статьи которой не всегда соответствовали реальности. Краевые или губернские исполкомы могли решить многие вопросы, но предпочитали перестраховаться и сделать запрос во ВЦИК.
95
ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 104. Д. 23. Л. 321–349; Ф. 3316. Оп. 16 а. Д. 265. Л. 63–70; и др.
Некоторые пункты инструкции оказались непродуманными и создавали проблемы ведомствам или местным властям. Последние подталкивали (иногда и не без успеха) центральные власти к внесению в документ изменений. Лишение избирательных прав было напрямую связано с членством в профсоюзах, кооперативных организациях, предоставлением работы, и в случаях, когда применение этой меры к представителям той или иной категории противоречило интересам ведомств или краевых (областных) властей, они активно вмешивались и, как правило, добивались нужного им решения.
В разъяснениях, дававшихся ВЦИК и ЦИК по вопросам о лишении избирательных прав в 1926–1927 гг., чаще оговаривались «особые» условия и поблажки для крестьян и кустарей, они согласовывались и с ведомствами, и с партийными органами. К принятию решений о лишенных по ст. 69, п. «д» Конституции 1925 г. во ВЦИК относились с большой осторожностью, поскольку полагали, что к «бывшим» лучше причислить лишних, чем наоборот. Но почти всегда, если ведомство или местные власти приводили в качестве аргумента веские прагматические соображения социального или экономического характера, ВЦИК или ЦИК шли в этом им навстречу.
Экономическая и политическая ситуация в 1928/29 г. значительно отличалась от ситуации, в которой проводилась предыдущая кампания. Кризис хлебозаготовок, начавшийся еще в конце 1927 г., проблемы с обеспечением городов продуктами и товарами обусловили принятие решений об административном нажиме на крестьян и нэпманов. Выборы 1928/29 г. проводились в обстановке действия чрезвычайных мер, «решительного наступления на кулака».
К перевыборной кампании 1928/29 г. отдельной брошюрой была издана инструкция о перевыборах, по объему в несколько раз превосходившая некомментированную инструкцию 1926 г. Инструкция, изданная к перевыборам советов в 1928/29 г., производит двойственное впечатление. С одной стороны, очень запутанной выглядит ключевая глава об определении круга «лишенцев». Комментарии к отдельным пунктам инструкции зачастую изменяли смысл этих пунктов. Другого трудно было ожидать, поскольку с конца 1927 г. социально-политическая ситуация в стране существенно изменилась, а относить к «лишенцам» «кулаков», торговцев, «бывших» власти продолжали по инструкции, принятой в других условиях. Попытка вносить сиюминутные изменения через пространные комментарии была объяснимой, но неэффективной. С другой стороны, в ряд глав, регулировавших технические вопросы (о составлении списков, порядке восстановления в правах, рассмотрения жалоб «лишенцев»), были внесены исправления.
Казалось, имея подробную инструкцию, ведомства и исполкомы не должны были испытывать никаких затруднений, тем более что инструкция 1926 г. действовала уже вторую избирательную кампанию. Но с началом избирательной кампании 1928/29 г. с мест и от ведомств во ВЦИК и ЦИК СССР продолжали поступать просьбы разъяснить, уточнить, а иногда и внести изменения в те или иные пункты. Как и в прошлую кампанию, наибольшее количество вопросов вызывали пункты о лишении избирательных прав за применение наемного труда и торговлю, а также «бывших» и священнослужителей. В основном это были незначительные вопросы, связанные с лишением избирательных прав небольших групп граждан, например членов и председателей бывших полковых судов и судов обществ офицеров [96] , бывших директоров отделений обществ попечительства в тюрьмах, бывших служащих речной полиции [97] , сборщиков утильсырья [98] , членов различных сект и приверженцев языческих верований [99] или даже отдельных лиц. Трудно понять, чем было обусловлено появление многочисленных запросов, ведь пункты инструкции не претерпели изменений с 1926 г. Вероятнее всего, в этом проявлялось нежелание местных властей и ведомств брать на себя ответственность за то, что не все «классовые враги» оказывались «лишенцами».
96
ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 105. Д. 144. Л. 281–284.
97
Там же. Оп. 106. Д. 235. Л. 182–186.
98
ГА РФ. Ф. 3316. Оп. 16 а. Д. 421. Л. 25; Д. 416. Л. 48.
99
Там же. Л. 147, 149, 250–289.
В целом центральное руководство осталось довольно проведением выборной кампании 1928/29 г. Недовольство вызывали состояние учета «лишенцев» и возросший поток жалоб. Не случайно после подведения итогов избирательной кампании вновь активно начали обсуждаться проекты изменения инструкции, передачи учета адморганам – милиции.
Вопрос о необходимости постоянного учета «лишенцев» и о передаче этой работы адморганам возникал не раз. Особенно настойчиво НКВД пытался ввести это новшество накануне кампании 1928/29 г., но не добился соответствующего решения. В ходе кампании 1928/29 г. НКВД сообщал о неудовлетворительной постановке учета «лишенцев» на местах и отмечал «единодушное стремление местных работников о сосредоточении функций по учету лишенцев в адморганах» [100] . Справедливости ради отметим, что местные советские органы в основной массе действительно желали переложить эту тяжкую обязанность на адморганы, о чем неоднократно писали во ВЦИК [101] . В 1929 г. сразу после окончания избирательной кампании НКВД вернулся к вопросу об учете «лишенцев». В СНК РСФСР был направлен проект циркуляра «О порядке учета лиц, лишенных избирательных прав». В предварительном письме нарком внутренних дел в категорической форме требовал передачи ведения учета «лишенцев» административным органам [102] . Столь активная позиция наркомата была обусловлена, на наш взгляд, стремлением навести порядок в сфере учета «лишенцев», а также продемонстрировать свою политическую важность в момент острейшего противостояния с ОГПУ.
100
ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 107. Д. 223. Л. 7 об.
101
Там же. Д. 214. Л. 77–94.
102
ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 107. Д. 211. Л. 211–211 об.
Хотя местные власти не возражали против возложения функции учета «лишенцев» на адморганы, а НКВД очень настойчиво добивался этого, ВЦИК и СНК тянули с принятием решения. Только 30 октября 1929 г. появился циркуляр Президиума ВЦИК, согласно которому ответственными за постоянный учет «лишенцев» становились административные органы [103] .
В начале 1930 г. руководство страны предприняло попытки навести «порядок» в лишении избирательных прав. Руководству ВЦИК и ЦИК давно были известны серьезные нарушения, допускавшиеся при лишении избирательного права и осуществлении связанных с ним дополнительных ограничений, но реальные меры по их устранению были приняты только весной 1930 г. Центральная избирательная комиссия СССР срочно разработала предложения для исправления сложившегося положения. Так, 1 марта 1930 г. А.С. Енукидзе (секретарь ЦИК СССР, одновременно секретарь фракции ВКП(б) Президиума ЦИК СССР) направил лично Сталину «Докладную записку по вопросу о лишенцах». Одновременно от имени фракции ВКП(б) Президиума ЦИК СССР в Политбюро ЦК ВКП(б) поступила «Докладная записка о лишении избирательных прав и о лишенцах» с проектом постановления Президиума ЦИК СССР по этому вопросу.
103
Там же. Д. 212. Л. 28.
В «Докладной записке…», направленной Сталину, детально освещались положение «лишенцев», а также нарушения в сфере избирательного законодательства и дополнительные ограничения, которые сопутствовали лишению избирательных прав. В ней сообщалось о незаконном расширении круга «лишенцев» местными властями. По мнению автора записки, такое было возможно, в частности, потому что лишением избирательных прав руководили все (рабочие бригады, домоуправления), кроме избирательных комиссий, обязанных заниматься этим по закону. Енукидзе обвинял местные власти и ведомства в незаконном расширении списка дополнительных ограничений, связанных с лишением избирательных прав. Отлично зная ситуацию, он очень точно и ярко описал большинство ограничений для городских и сельских «лишенцев». В «Докладной записке…» предлагалось запретить местным властям произвольно расширительно толковать категории «лишенцев», а также «каким бы то ни было органам и общественным организациям, не предусмотренным в избирательной инструкции Президиума ЦИК СССР, включать граждан в списки лишенцев» [104] , вводить дополнительные ограничения для «лишенцев», кроме установленных законом, дать «лишенцам» возможность работать и восстанавливаться в избирательных правах.
104
Там же. Ф. 3316. Оп. 2. Д. 918. Л. 14.