Марго – светлый вампир

Маргарита. Дом, милый дом

– Маргарита, домой!

Это был голос миниатюрной молодой женщины, которая только что вышла из припаркованного автомобиля, нагруженная магазинными пакетами. Следом за ней появился молодой мужчина; он внимательно осмотрелся и только после этого забрал у женщины пакеты.

Небольшой двор на востоке Москвы, зажатый с трех сторон высотным зданием, изогнувшимся в виде буквы "П". В центре – нежилые постройки и детская площадка.

Конец весны, тепло, сухо; листва почти полностью покрыла посаженные во дворе деревья. В углу – компания молодых парней пьет пиво; в центре – стол с двумя лавками, за которым четверо пожилых мужчин играют в карты; группа подростков чинят мопед; и только сбоку, как бы не к месту, трое девочек-подростков играют в "классики".

– Маргарита, тебя мама зовет! – сказала одна из девочек, обращаясь к подружке, которая пыталась одной ногой пнуть баночку в соседний квадрат. Снаряд лежал прямо перед трещиной в асфальте, что делало задачу неразрешимой.

– Сдавайся, – сказала другая девочка, сидящая на корточках перед "котлом". Очевидно, ей надоело смотреть, как Маргарита проходит уже десятый, последний уровень.

Маргарита посмотрела сначала на Таню (так звали первую подружку), потом на Катю и покусала губу. Сдаваться после получасовой игры обидно. Но и выбить из расщелины баночку из-под гуталина, наполненную песком, казалось невозможным. И мама приехала из магазина – надо торопиться. Ладно, что делать… Девочка вздохнула и, почти не глядя, пнула баночку. Та неожиданно высоко подпрыгнула и переместилась точно в соседний квадрат, не задев линий. Еще пара прыжков и Маргарита закончила игру.

Катя и Таня одновременно выдохнули. Одна – радостно, другая – завистливо. Еще бы! Никому не удавалось пройти все десять уровней, ни разу не ошибившись. А последний удар – вообще чудо!

Маргарита сунула биту в кармашек платья и побежала домой. Валентина (так звали маму) ждала ее у подъезда. Ее муж, Николай, уже поднялся на лифте.

– Что так долго? – чуть-чуть недовольно спросила мама, пропуская дочку.

– Я прошла игру от начала до конца! – торжествующим тоном воскликнула Маргарита.

– По деревьям лазала или в "ножички"? – спросила Валентина.

– Нет, мам, ты же мне запрещаешь с мальчиками бегать. Я в "классики" играла.

– Это хорошо… – немного рассеяно ответила женщина, перекладывая сумочку с тяжелым мобильным телефоном с одного плеча на другое.

– Только теперь мне не хочется в это играть.

– Почему?

– Ну… Я выиграла. Кате и Тане неинтересно со мной играть. В последнем кону я биту не ногой пнула.

– Магически? – взволновано спросила мама.

– Думаю, да, – со вздохом ответила Маргарита.

– Я же тебе запрещала…

– Я не специально, – потупилась девочка, – ты же знаешь, когда волнуюсь, не контролирую свои способности.

– Ладно… – нахмурилась Валентина. – Разве цель игры – выигрыш? – Она сказала это, заходя в прихожую квартиры.

Дочь на ходу сбросила туфли и помчалась в свою комнату, избежав ответа и возможного наказания.

– А что иначе? – это откликнулся Николай, разгружающий пакеты в прихожей.

– Времяпровождение, – ответила Валентина. И чуть, подумав, добавила: – Развлечение.

– В

игре, как в жизни, нужно добиваться поставленных целей, – возразил муж, – иначе, что это за игра?

– Опять ты толкаешь ее к мальчишкам, – сказала жена, проходя на кухню и перекладывая продукты в холодильник.

– Что в этом плохого? – Николай на ходу вскрыл упаковку чипсов и отправил горсть рот.

– Ничего. – Валентина забрала пакет у мужа. – Ужин скоро. Ничего, если иногда. Но ей дай волю, она только бы с мальчиками водилась. А это ненормально.

– В твоей дочери все ненормально, – хмыкнул Николай, – одной аномалией больше, одной меньше – какая разница?

– Она настолько же моя дочь, насколько и твоя. Но я стараюсь, чтобы у нее было обычное детство. А ты?

– А я не питаю иллюзий на этот счет. – Николай сел за стол, отрезал от батона кусок и стал мазать его горчицей. – У двух ненормальных родителей нормального ребенка быть не может. Хоть генетически, хоть магически. Отрицать это – страусиная политика. Принять – первый шаг к поиску решения.

– Ты что, настолько голоден? – Валентина кивнула на "бутерброд" мужа.

– Да, пришлось поработать… А ты, не накормив мужа, погнала его в торговый центр.

– Не "погнала", а поехала вместе. – Жена вытащила из холодильника тарелку, сняла с нее фольгу и поставила в микроволновку. – У меня тоже работа не сахар, сам знаешь. И какое "решение" ты предлагаешь? Отдать ее на обучение? Чтобы сделали из нее боевика, типа тебя…

– …или ученого, типа тебя, – парировал Николай. – Он отставил недоеденный хлеб, встал из-за стола, обнял любимую. – Хочешь ты этого или нет, детство для Маргариты кончилось. Можно еще какое-то время маскировать ее способности, но рано или поздно придется объяснить ей все.

Он принюхался и сказал:

– Мясо разогрелось.

Валентина повернулась и только сейчас обнаружила, что не включила прибор.

– Ну вот, видишь, даже ты, когда волнуешься, прибегаешь к магии, – продолжил Николай, вытаскивая тарелку. – Что же ты хочешь от маленькой девочки? Когда она пинает биту или мухлюет на физкультуре – это еще не так плохо. А если поджарит кого-нибудь, как это мясо? – Он подцепил отбивную вилкой, откусил: – Кстати, в самый раз.

Валентина подсела к мужу, налила себе стакан йогурта.

– Еще скажи, что "держать в неведении ум мага – опасно", – сказала она, отпивая, – но ты сам знаешь, какие интриги Орден плетет вокруг нас. Объявить о способностях дочки – значит просто лишиться ее.

– Пока я не вижу выхода, – ответил Николай, – но время еще есть…

Маргарита Бойко закрыла за собой дверь, не желая слушать, как из-за нее ссорятся родители. К тому же, это небезопасно. Сколько себя помнила, они любили это дело. Как говорится, "милые бранятся – только тешатся". Разве что мама в гневе могла запустить в папу холодильником. Шансов попасть у нее нет – недаром же Николай Бойко – боевой маг. Кроме отличной реакции он обладал великолепной выдержкой и в семейных ссорах только защищался. Но битая посуда, обожженные обои, дырки в стенах были обычным делом. Зато после ссоры они надолго запирались в своей комнате и оставляли дочь в покое. И эти люди запрещают ей ковыряться в носу!