Марина: Виверн
Шрифт:
Он спустила ноги на пол и сунула их в теплые тапочки. Порывшись в шкафу, полном новой дизайнерской одежды с бирками, которую ей подобрал стилист за неделю до первого сентября, она откопала любимую толстовку.
Растянутые на коленках столетние спортивные штаны, такая же толстовка и резиновые тапочки – вот ее обыденная одежда, в которой она чувствовала себя комфортно. Единственное, что отличало ее обычный внешний вид до поступления в университет от сегодняшнего – это мытые и уложенные в салоне красоты волосы.
Каждое утро ей приходилось вставать ни свет ни заря и красить это чертово лицо! Полчаса времени. Сумасшествие какое-то. Неужели кто-то сам на это все подписывается? Чертов универ. Чертов Владыка. Чертов Аскендит!
Марина накинул капюшон толстовки, и закрыла дверь на три оборота замка. Шаркая тапками, она зашла в гремящий лифт и посмотрела на себя в зеркало. С зеркальной глади на нее смотрел то ли худощавый мальчик, то ли девочка. Марина скучала по тем временам, когда ей не надо было ходить в университет и переживать о чем подумает Дмитрий Аскендит. Она улыбнулась собственному отражению и вышла из лифта.
Минимаркет в торце дома светился желтой вывеской.
Марина взяла корзинку и побрела по узким проходам. Она кинула в корзинку два энергетика Burn, орешки в глазури, две пачки “Доширак” и побрела к кассе. Она достала кошелек и, порывшись в десятках карт, дала одну продавцу.
Входная дверь за спиной открылась, задев колокольчик.
– Марина?
Девушка вздрогнула и обернулась. Карие глаза Оли за очками расширились от удивления.
– Я тебя еле узнала.
Марина забрала у продавца карту и быстро сложила покупки.
“Как она меня вообще узнала?” – скривилась она и хотела уйти, но приставучая Оля схватила ее за локоть.
– Подожди, я зашла только за минералкой.
Марина вздохнула и проводила девушку взглядом до холодильников и обратно. Оля кинула сторублевку продавцу и поспешила к Марине.
– Ты где-то здесь живешь?
– Да, – выдавила она улыбку и скинула капюшон. Она не должна была ни у кого вызвать подозрений.
– Ой, я тоже! – воскликнула Оля так радостно, словно Марина пригласила ее к себе в гости.
– А где?
Недовольно Марина махнула в сторону дома.
– А я там, – Оля тыкнула пальцем в дом через дорогу. – Как классно. Мы можем вместе в универ ездить…
Марина от такого предложения остолбенела. Глаз ее задергался, она кинула взгляд на часы в телефоне. У нее было мало времени. Ей еще надо было доехать до второй конспиративной квартиры, которую на всякий случай подготовил Дженкинс.
– Я видела, что ты покупала энергетик и лапшу быстрого приготовления. Ты же знаешь, что от такого питания испортишь себе пищеварение и сердце…
– Мне пора…
– Ты ведь пойдешь в пятницу на студенческую
Марина закатила глаза.
– Я не люблю дискотеки.
– Но как же… Я тебя познакомлю со своим другом… – Оля щебетала дальше, а Марина, не выдержав, потянулась к телефону.
Взгляд остекленел всего на секунду.
Телефон Оли завибрировал. Она потянулась к сумке.
– Прости, кто-то звонит.
– Ты ответь на звонок, завтра увидимся на парах. – Марина побежала в направлении двора.
Оля достала телефон и удивленно уставилась на вмиг потемневший экран. Она проверила пропущенные, но никто не звонил. Изумленно она почесала затылок, недоумевая, что за звонок она слышала.
Марина запыхавшись, прислонилась к стене.
“Фуух… Вырвалась”.
Она хотела быстро поесть дома, но время поджимало. Надо было выезжать.
Она вызвала такси и, присев на корточки, вытащила из шуршащего пакета энергетик. С щелчком и шипением открыв напиток, она пригубила его. Пару капель, скатившись по подбородку, сорвались, и ткань толстовки впитала их.
Девушка уперлась затылком о стену и посмотрела на золото выглянувшей полной луны в окружении мрака облаков.
Она была такой же. Одинокой. Одиночкой, затворницей, окруженной лишь тьмой.
После встречи с Олей она почувствовала себя… ненормальной.
Заботиться о своем здоровье? Марина грустно улыбнулась.
Ей было восемнадцать, и она знала, что не проживет долго. Смысл заботится о здоровье, если завтра может не наступить?
Феникс становился сильнее. В конце концов, может не в этом году, но ее поймают. Марина знала, что ее или убьют, или остаток жизни она проведет в тюрьме.
Никто не будет плакать о ней, хотя нет…, Дженкинс расстроится. Он был ей как отец. Он был, конечно, местами груб, но Марина любила его.
Марина не знала, что такое обычная жизнь.
Как это радоваться дискотекам и свиданиям с мальчиками? Как это жить обычной жизнью?
Она не жаловалась. Она привыкла так жить. Марина росла лишь для одной цели: служить Владыке смерти. Ее воспитывали и обучали именно для этого.
Могла бы она жить по-другому, не встреть Владыку?
Мысли вдруг перетекли в русло под именем Дмитрий Аскендит.
Невольно она подняла руку и дотронулась до своих влажных губ. Дима сорвал с губ ее первый поцелуй.
Губы под пальцами растянулись в мечтательной улыбке. Пальцы провели по нижней губе, вспоминая неловкое волнение и смущение.
Дима всю ночь бегал в лесу в ее поисках. Почему? Неужели он настолько странный, что она при всех ее косяках, все же, понравилась ему?
Послышался шум мотора. Фары ослепили. Такси приехало.
Марина, оттолкнувшись, встала и подняла шуршащий пакет. Предстояло много работы.