Маринисты
Шрифт:
Весь поселок вышел смотреть на шедевр Самойлова. Они ждали этого чуда долгие годы. И они увидели. По их возбужденным лицам, по их озаренным улыбкам, по их громким восклицаниям, можно было легко понять, что
Южное солнце играло золотистыми лучами на застывшем лице Марины. На волнах, слегка касающихся ее ног, отражалось в ее чистых слезах. И картина выглядела почти божественной в лучах южного солнца.
Да. Немой оказался прав. Я любил мираж. Я творил мираж. И я подумал, если бы я чуть раньше узнал о возможности воскресать неживую натуру и о невероятной возможности уже живую натуру облечь в мертвые рамки. Если бы я знал это раньше, стал бы дописывать эту картину? Стал бы своими же руками уничтожать самое дорогое в моей жизни?
– Ай да Самойлов!
– Ай да умница!
– А нам прекрасна Марина! Никто кроме него не смог бы нарисовать такую невероятную красоту!
– Если Самойлов смог нарисовать ее такой, значит она, действительно этого стоит.
– Пожалуй, мы в ней ошибались.
Я слушал эти восторженные возгласы. И грустно улыбался. Нет, выбора у меня не было. Выбор все равно был один. Расставить все по местам. И я поступил правильно, мудро и честно.
На меня не обращали никакого внимания. На неизвестного художника, который никогда бы не смог сотворить подобное. Я здесь был лишним. Я широко улыбнулся. Опрокинул голову вверх и столкнулся с лукавым взглядом южного солнца. Оно одобряюще подмигивала мне на прощанье. И я помахал морю рукой. И оно благодарно зашумело в ответ. Оно тоже мне кричало: прощай!
Я забросил на плечо куртку. И широким шагом зашагал прочь. И все-таки немой был не прав. Мне удалось восстановить доброе имя Марины. Мне удалось ценой собственных сил вернуть миру прекрасную картину, которой вскоре будет восхищаться этот мир. Мне удалось отыскать правду. И кто посмеет утверждать, что это напрасно. Что это всего лишь – мираж…
Мы сидели с моим другом Головой в прокуренной кухне. Тянули холодное пиво и прикуривали одну от другой сигарету.
– Что ты имеешь на сегодняшний день, Голова?
– Однокомнатную квартиру, полное одиночество и без пяти минут заявление об уходе с любимой работы.
– Тебе нечего терять, Голова…
– А что ты имеешь на сегодняшний день, Тим?
– Разменную квартиру, полное одиночество и ни одной картины, которую бы признал мир.
– И тебе нечего терять, Тим. А это значит…
А это означало, что перед нами была распахнута вся жизнь. И в ней никогда не поздно было все начать сначала…