Мариона. Планета счастливых женщин
Шрифт:
Иногда возникает такое чувство, что все признанные шедевры искусства мастера создавали именно для себя. Сначала для себя, по зову сердца, от полноты души, которая уже не в силах удержать в себе весь объем впечатления от увиденного и осмысленного и жаждет еще раз задохнуться от восторга перед красотой, повторенной и воскрешенной лично, а уж только потом на показ, для других.
Я заново открываю для себя Мариону и вижу как прекрасны ее луга и реки, леса и побережье моря. На этой благодатной земле должны жить добрые миролюбивые люди, в гармонии с природой, в ладу с собой. Могут ли они противостоять воле злобной Создательницы… За все века существования планеты ни по одиночке, ни сообща смертным так и не удалось растопить лед ее отчаяния, потушить огонь ее ненависти.
Богиня уже давно не являлась мне, и порой я начинаю сомневаться, уж не плод ли она моего воспаленного воображения. Даже не знаю, как было бы лучше — наверняка знать, что над тобой всегда незримо присутствует всесильное, капризное Нечто или одна лишь равнодушная пустота. В зависимости от настроения поочередно я склоняюсь к каждому варианту. Но сейчас мне спокойно одной, без язвительных речей и блестящих очей непостижимой Марионы.
И без того есть чем озадачиться… Не успел Лоут уехать на свою работу или охоту, что уж у них там намечено, как доктор Рик явился ко мне для обстоятельной беседы. Ух, как ретиво начал, видно долго готовился, сочинял целую речь.
— Дорогая Соня, я крайне обеспокоен состоянием твоей нервной системы и дисбалансом в гормональной сфере. Ты полностью игнорируешь мои рекомендации и если собираешься и дальше придерживаться своих странных принципов, мне придется обратиться в инспекцию о защите здоровья женщин.
— Давай уже, говори прямо, что у меня не так! Я готова на любые процедуры.
— Ты избегаешь интимных контактов с мужчиной. Это негативно сказывается на функционировании твоего организма. Я вынужден принять меры.
— Да уж… да уж… А я и не знала, что ты у нас такой ябеда и шпион! Навязали тебя на мою голову… и прочие части тела. Лучше отстань по хорошему, мне нет дела до твоих расчетов. Рик, ты разве не видишь? Я отлично себя чувствую, я встречаюсь с подругами, мы вместе чего-то выдумываем, у меня колоссальный прилив сил… Я не хожу, а летаю.
— Соня, кого ты хочешь обмануть? Я внимательно за тобой наблюдаю — ты почти не ешь, твой сон неглубок и беспокоен, мне не нравятся твои анализы и сердечный ритм. Если господин Шалок уже не устраивает тебя в качестве полового партнера, мне придется подать заявление о необходимости наладить твой контакт с другим мужчиной детородного возраста. Ты хотела иметь ребенка и очень расстроилась, когда этого не случилось после первой попытки.
Но должен тебя заверить, в настоящее время твой цикл налажен и на фоне общего укрепления организма витаминами и антистресс-терапией ты вполне можешь стать матерью. Нужно лишь подобрать подходящего кандидата.
— Эх, Рик… железная твоя голова…
— Должен заметить, мое тело представлено модифицированными сплавами нескольких металлов и насыщено высокотехнологичными системами адаптации…
— Рик, тише, мой милый друг, успокойся, не заводись. Дай мне сказать, вернее спросить, я что-то не поняла, ты серьезно? Если я не буду спать в одной кровати с Лоутом, ты побежишь стучать на нас как последний дятел? Рик, я безмерно тебя люблю и ценю, не будь же таким подлецом, не лезь в нашу личную жизнь — это гадко и некрасиво. Рик, мы разберемся сами, ты же должен понять.
Но с таким успехом я могла бы просить о снисхождении каменную плиту.
— Если в ближайшее время ты не возобновишь половые контакты с мужчиной, мне придется подать рапорт об угрозе твоему психо-физическому состоянию.
Внезапно мне пришла в голову неприятная догадка, и я тут же решила ее проверить:
— Рик, скажи честно, ты же не умеешь врать — это Лоут тебя попросил провести со мной столь важную беседу?
— Напротив. Я не раз доводил до сведения Шалока подробную информацию о твоем угнетенном состоянии и крайне возмущен его бездействием. Если ваше интимное общение не восстановится после его приезда, я буду вынужден обратиться за более квалифицированной помощью.
Пришлось пустить в ход прямые угрозы:
— Рик, мы тебя отключим! Я легко обойдусь без твоих кремов, массажей и пилинга.
Но оказалось, что даже в состоянии анабиоза робот сможет подать сигнал о том, что здоровье его хозяйки в опасности. У-у-у, что тогда начнется — тревога, тревога, женщина на Марионе уже месяц как не испытывала оргазма! Куда только смотрит ее муж… Катастрофа планетарного масштаба!
А если серьезно, к нам на дом может запросто явиться официальная «проверка» и все закончится крупным скандалом, вплоть до присуждения мне более ответственного и ретивого «самца». Я же ни в коем случае не могу допустить такой поворот событий и потому, скрепя сердце, пообещала противному лекаришке, что вернусь к исполнению супружеского долга как только Шалок вернется со службы.
Что может быть проще, чем лечь в одну постель с собственным мужем, который внимателен и предупредителен, окружает меня заботой и лаской. Да, я люблю Гордаса и только усилием воли заглушаю в себе боль от нашей разлуки. Но ведь Лоута я тоже люблю. Только иначе… иначе…
И даже если нам с мужем предстоит снова заниматься сексом после довольно длительного перерыва, я найду в себе достаточно здравого смысла относиться к этому спокойно, как к простой неизбежности. Лоут старше меня, он всегда казался мне опытным и умелым любовником. Но чаще всего я робела перед ним, почему-то не могла полностью раскрыться, как это происходило с моим «ангелом». В близости с Лоутом я невольно сдерживала свои эмоции, я была ведомой и принимала правила его игры. Что уж скрывать, порой мне приходилось немного терпеть и притворяться.
А с Гордасом я была сама собой. Случалось так, что вела именно я, то есть полушутливо выражала все свои желания, не стесняясь даже открыто доминировать. А впрочем, мы с ним всегда были на равных, Гордас мгновенно перенимал и поддерживал любую мою идею и привносил в нее собственную яркую инициативу. Мы так много успели вдвоем… Надеюсь… надеюсь… это хоть как-то ему поможет, глупо, конечно, так думать, но хоть что-нибудь хорошее у него в память должно от меня остаться.
Внезапно вспомнился его смех — Гордас всегда был щедр на проявление эмоций, не то что Лоут. У того не поймешь, о чем он думает, когда смотрит на тебя своими жуткими зелеными глазищами. А вот Гордас совершенно не умел сдерживать свои чувства, они били из него фонтаном, переливаясь через край.
Движения его были грациозно-порывисты, словно у молодого оленя или подростка-щенка, который уже простился с детской неуклюжестью, но еще не приобрел зрелую вальяжность. И эта юношеская непосредственность, этот молодой задор и полнота жизни неизменно восхищали и умиляли меня.
С Лоутом же было иначе. Он будто все рассчитывал наперед. Узнал меня и представил сразу, что мне может понравиться, а что вызовет неприязнь. Выработал единую схему поведения и вносил в нее коррективы по ходу нашего общения. Но Гордас… моя любовь к нему стекала сверху вниз, несмотря на то, что парень был на голову выше меня. Я словно возвышалась над ним и укрывала его своей любовью, и правда, в этом чувстве есть немалая доля безусловной материнской заботы и участия.