'Мария' и 'Мэри'
Шрифт:
Паркер снова вышел на мостик. Он надеялся все-таки, что вдруг представится еще такой же случай, и не рассчитывал на Юза.
– Они, кажется, вас выдрессировали, Юз, - едко сказал он помощнику, вы ловко обходите этих господ, юлите, как лакей в ресторане.
Юз молчал и смотрел вперед.
– Дядьку, - крикнул Федька хозяину, - вже блище огонь, пароход аккурат на нас идет!
Нечепуренко высунулся из каюты.
– А таки здоровый пароход, - сказал он, помолчав, - должно, с Одессы, с хлибом. А ты где, Федька, закинул той старый фалень? С него ще добры постромки выйдуть.
–
– кричал Федька. Он не спускал глаз с парохода, и ему ясно было, что если пароход через минуту не свернет, то столкновение неизбежно.
Рулевой не выдержал и стал забирать лево.
– Що злякавсь?* - крикнул Нечепуренко.
– Держи, бисова душа, як було! На серники, - обратился он к Федьке.
______________
* Что испугался?
Федька вырвал из рук хозяина коробок спичек и бросился в каюту, нащупал на стене фонарь, чиркнул спичку - красный. Надо правый, зеленый. Впопыхах дрожащими руками Федька чиркал спичку за спичкой, они ломались, тухли, он не мог зажечь нагоревшей светильни. Горит! Федька с маху захлопнул дверцу фонарь мигнул и потух.
– Не сдавайсь под ветер!
– слышал он, как кричал наверху хозяин рулевому.
Федька снова чиркал спички, чувствовал, что теперь уж каждая секунда стоит жизни. Наконец он выбежал с зеленым огнем на палубу и направил фонарь к пароходу.
Пароход был совсем близко, и Федьке казалось, что прямо в упор глядят красный и зеленый глаза парохода. Он услышал, что там спешно пробили три удара в колокол.
– Так держать!
– крикнул Нечепуренко злым голосом.
– Так держать!
– раздалась жесткая команда по-английски на пароходе.
Не меняя курса, "Мэри" шла прямо на парусник.
– Лева, лева!
– завопил Нечепуренко.
Но было уже поздно. Федька видел, как с неудержимой силой на них из темноты летел высокий нос парохода, не замечая их, направляясь в самую середину судна. Ему стало страшно, что пароход прямо раздавит его, Федьку. Он выпустил на палубу фонарь, опрометью бросился к вантам и, как обезьяна, полез на мачту.
– Гей, гей!
– в один голос крикнули хозяин и рулевой, но в тот же почти момент оба слетели с ног от удара: пароход с полного хода врезался в судно.
Раздался страшный хрустящий удар. Федьку тряхнуло, и он едва удержался на вантах. В двух аршинах от себя он ясно увидал серый корпус судна; закрыл глаза, сжался в комок и изо всей силы уцепился за ванты. Что-то грохнуло, ударило, мачту покачнуло, и, когда Федька открыл глаза, он увидел удаляющиеся огни парохода, а внизу - он ничего не мог понять - вода была в двух аршинах под ним. Он вскарабкался выше и с ужасом видел, что вода поднимается за ним. Он стал на салинг и обхватил стеньгу, не спуская глаз с воды. Черная, слепая зыбь ходила там внизу, но теперь она не шла выше, как будто бы мачта перестала погружаться. Но Федька не верил и не отводил глаз от воды.
Капитан Паркер молчал и глядел вперед, как будто ожидая еще чего-то. Ему казалось, что это еще не все. А "Мэри" все удалялась от места крушения. Команда выскочила на палубу, все тревожно спрашивали бакового, что случилось.
"Все правильно, да, да, все правильно..." - думал Паркер. Он сам не ожидал, что так все это будет, и теперь испуганная совесть искала оправданий.
– Капитан, там ведь люди остались?
– взволнованным голосом сказал Юз.
– Да, да...
– ответил Паркер, не понимая слов помощника.
– Право на борт!
– крикнул Юз рулевому.
– Обратный румб!
– Есть обратный румб, - торопливо ответил рулевой.
– Да, да, обратный румб, - сказал Паркер, как будто приходя в себя.
Команда без приказаний готовила шлюпку к спуску.
"Мэри" малым ходом пошла назад к месту крушения. Матросы толпились на баке и, перебрасываясь тревожными словами, напряженно вглядывались в темноту ночи.
– Здесь, должно быть, - сказал Юз.
– Стоп машина!
– скомандовал Паркер.
"Мэри" медленно шла с разгона. Но никто ничего не видел. Паркер скомандовал, пароход делал круги; наконец всем стало ясно, что места крушения не найти, не увидать даже плавающих обломков в темноте осенней дождливой ночи.
– Найти, непременно найти, - шептал Паркер, - всех найти, они тут плавают. Они хорошо умеют плавать... Мы всех спасем, - говорил он вслух, не так ли, Юз?
Юз молчал.
– Да, да, - отвечал сам себе капитан.
И он крутил, то увеличивая ход, то вдруг останавливая машину. Так длилось около часу.
– На курс, - вполголоса сказал Юз, подойдя к рулевому, и дал полный ход машине.
"Мэри" пошла опять своей дорогой на юг.
– Ведь за три сажени показались огни, Юз, не правда ли?
– сказал Паркер.
– Не знаю, капитан...
– ответил помощник, не повернув головы.
Паркер ушел в каюту.
Теперь он думал: "Там остались в море люди... их спасут. Ну, может быть, одного... он расскажет... а если все утонули, парусника не так скоро хватятся".
Он старался себя успокоить, вспоминая рассказы товарищей моряков, какие он слышал. Как-то все выходили с победой, и было даже весело и смешно. Он попробовал весело подумать, но случайно увидал свое лицо в зеркале, и ему стало страшно. Ему показалось, что теперь не он ведет пароход, а Юз везет его, Паркера, туда, в Константинополь. Ему казалось, что самое главное вырваться из этого проклятого Черного моря. Прошмыгнуть через Босфор, чтобы не узнали. Проклятый серый цвет - все пароходы черные. Если б черный!.. Ему хотелось сейчас же вскочить и замазать этот предательский серый цвет.
Вдруг Паркер встал, вышел и быстро прошел в штурманскую рубку, где лежали морские карты. Через пять минут он подошел к Юзу и сказал:
– Ложитесь на курс норд-вест восемьдесят семь градусов.
"Мэри" круто повернула вправо.
Когда Паркер ушел, Юз глянул в карту: они шли к устью Дуная.
Русский пассажирский пароход возвращался из Александрийского рейса. Не прекращавшийся всю ночь сильный восточный ветер развел большую зыбь. Низкие тучи неслись над морем. Насилу рассвело. Продрогший вахтенный штурман кутался в пальто и время от времени посматривал в бинокль, отыскивая Федонисский маяк*, и ждал смены.