Мария из Брюгге

Бружайте Юлия

«Это я… это всё мне знакомо, до боли знакомо…»

Вдруг отражение в зеркале заполнилось облачным туманом, и она увидела безлюдную дорогу, уходящую вдаль. Дорога шла по холмам, по какой-то пустынной местности – грязная, размытая дождем. И только свет от ярко-желтой луны, периодически скрывающейся за быстро бегущими облаками, не давал ночному тоскливому пейзажу полностью

погрузиться в черноту.

Дул промозглый, холодный ветер. Где-то вдали появилось красное зарево, предвещая скорый рассвет. По дороге медленно передвигался усталый всадник, закутанный в черный плащ, с капюшоном на голове.

«Это… это же… Черный человек! – внезапное осознание повергло Марию в ужас. – Нет… нет… это всего лишь сон», – вспомнила она.

– Мария, проснись! Мария, проснись! – чей-то настойчивый голос звучал всё ближе и ближе. – Мария, проснись! – голос Нины окончательно вернул ее в реальность. – Все уже одеты. Я дала тебе возможность поспать подольше. Быстро одевайся, дорогая моя! Все уже готовы. Мы уходим.

Глава двенадцатая

Прощание

Было сырое, промозглое раннее утро. Снег тихо падал большими хлопьями на заледеневшую глинистую почву, покрывая ее белоснежным ковром. Ветер утих.

У дверей Белой башни стояла телега, запряженная белогривой молодой лошадью. Рядом с повозкой бегала собака Лиса, тревожно поглядывая в сторону повозки и грустно поскуливая. Все члены семьи: Александр, Нина, Мария и Павел – уже сидели в телеге на соломе. В теплой одежде, укутанные шерстяными платками – не то что раньше, когда только появились в этих местах. К ним подошел слуга Жан – удостовериться, что все в сборе и можно ехать. Затем он сел на место возницы, и после его указующего знака лошадь тронулась медленной, осторожной поступью по заледеневшей дороге в направлении главных ворот. Собака Лиса бежала перед повозкой.

Мария, крепко прижавшись к матери, старалась в последний раз разглядеть древние развалины, покрытые белоснежным покровом. Лошадь медленно прошла мимо двух скрипучих высоких башенок, возвышающихся над развалинами. Девочка вспомнила, как они, дети, так весело играли среди этих таинственных стен и всё казалось безмятежным, полным покоя и радости. Две маленькие высокие башни как будто тоже прощались, тихо перешёптываясь и еле заметно покачиваясь в разные стороны.

Телега выехала за ворота, проехала дальше вперед и оказалась на главной дороге, на перепутье: налево – к трактиру, направо – путь в неизвестность. Они повернули направо, проехали еще немного – и внезапно уперлись в повозку с тряпичным верхом…

Мария услышала знакомые голоса. Это Хельга Суэн, Ганс, Дана и Парис подошли к ним, неожиданно появившись из темноты.

– Ну вот, наконец-то, а то мы заждались, – низкий трубный голос Хельги обрадовал Марию.

– Хельга, я боялась, что не попрощаюсь с тобой!

– Не волнуйся, моя дорогая, мы все здесь. Мы ведь должны вас проводить и быть спокойны.

И, уже обращаясь к Александру с Ниной, Хельга открыла свой ридикюль, достала небольшой пакет и сверток и отдала всё это Александру:

– Здесь документы на имя Париса и Даны Суэн, а также их двоих детей. Теперь эти бумаги ваши. Слава богу, что мы всё успели сделать. Скажите детям об их новых именах, как о дополнении к своим, чтобы не возникало подозрений. Здесь же письмо моей приятельнице и адрес в Брюгге, где вы сможете остановиться. В этом свертке вам еда в дорогу. Да, и вот еще что…

Хельга слегка распахнула свой плащ Наполеона, обнажив под ним белое шелковое платье, и сняла с шейного шнурка маленький темный мешочек.

– Нина, возьми… это те немногие драгоценности, которые оставались у меня. Вам они пригодятся, – и Хельга вложила мешочек в руку Нины.

Та попыталась воспротивиться, однако Хельга тем же требовательным голосом пресекла все возражения:

– Не спорь… Это не тебе… это детям.

Конец ознакомительного фрагмента.