Мария, княгиня Ростовская
Шрифт:
Кони ступали по мягкому свежевыпавшему снегу, и оттого шаг из казался неслышным, несмотря на тихую погоду.
— Повезло нам, княже, — старший из витязей охраны указал рукой на перевал, над которым сияло ярко-голубое небо. — Местные говорят, нечасто такая погода бывает в здешних горах. Зимой на перевале трудно.
— Ничего, Ставр. Бог даст, перейдём, — откликнулся князь Михаил.
— Может, зря проводника не взяли?
— Не в первый раз идём. Обойдёмся.
Князь Михаил лукавил пред собой. Обида толкнула его
Всё бесполезно. Всё. Не устоять златому Киеву, и не устоять всей земле русской. Последние дни князь не раз вспоминал вещий сон — да, именно так! — открывшийся дочери Феодулии давным-давно. Геенна огненная и мрак кромешный… Вот она геенна. И мрак не замедлит явиться.
Строго говоря, визит к королю Бела Арпаду тоже бесполезен. Вряд ли угры двинутся на помощь Руси. Да и поздно уже, похоже, спасать Киев. Но, может, не поздно укрепиться в Волыни? Владимир город крепкий, пусть и деревянные стены у него…
Нет. Бесполезно, всё бесполезно. Под Киевом был бы шанс, никак иначе. Всё остальное мечты, самообман…
Еловая лапа, осыпанная снегом, дрогнула, и снежный ком обрушился на голову князя, прервав раздумья. Михаил отряхнулся, протёр снегом лицо, будто впервые увидев, где оказался. Пора бы уже и отрезветь, княже.
Князь крепко стиснул зубы. Что будет, то и будет. Он должен попытаться.
Между тем безветрие как-то незаметно кончилось, и свежий ветерок уже посвистывал в кронах, набирая силу.
— Надо привал делать, княже! Как бы в темноте в непогоду не угодить на той стороне…
Михаил взглянул на небо. Над перевалом оно ещё сияло яркой голубизной, но позади, на самом горизонте неряшливыми клочьями уже позли с севера тучи.
— Никаких привалов! Ускорить движение! Надобно наискорейше выйти на перевал и очутиться по ту сторону! Иначе заметёт тут, весной кости отроют!
— Зря проводника не взяли, Михаил Всеволодович!
Князь помолчал.
— Может, и зря…
— Мы взяли нижний город, Бату!
Лицо Менгу-хана кривила хищная усмешка. Бату-хан понимал его чувства. Примерно то же он испытывал под стенами того маленького городка на обледенелом холме, Козельска.
— Я рад, Менгу, что тебе удалось. Но каковы твои потери?
Усмешка сменилась оскалом.
— Эти проклятые урусские звери загрызли пятнадцать тысяч моих воинов! Но они ответят!
— Ну разумеется ответят, — Бату уже подсчитывал в уме. Ещё пятнадцать тысяч… Итого больше сорока. А Киев всё ещё стоит, пусть и не весь. Стены Старого города пока держатся.
Бату-хан обвёл глазами собравшихся здесь военачальников. Все были здесь.
— Значит, так. Менгу, ты продолжай биться где стоишь. Гуюк, ты атакуй со стороны реки. Бурундай, ты атакуешь со стороны Золотых Ворот. Джебе, ты идёшь левее. Сыбудай, тебе я доверяю малые западные ворота. Атаковать днём и ночью, впереди гнать пленных для защиты от стрел. Всё!
— Да будет так, Повелитель! — первым ответил Сыбудай, склонив голову. И все ответили разом:
— Да будет так!
Бату-хан уловил острый отблеск в глазах Сыбудая, и еле сдержал улыбку. Этот план и разработал сам Сыбудай. И именно тумены самого Бату-хана, ведомые старым полководцем первыми ворвутся в Кыюв, и соответственно возьмут наибольшую добычу при дележе. При наименьших потерях, кстати. Взять Золотые Ворота, конечно, почётно, но стоить это будет очень, очень дорого.
Молодой монгол не слышал, как уже выйдя из шатра Бату-хана, Менгу обратился к Гуюку.
— Ну, ты понял?
— Да уж! — откликнулся Гуюк. — Сдаётся мне, молодой лисёнок и старый лис обвели нас всех.
— Ещё бы!
Тяжёлая, чёрная земля летела шмотьями из-под копыт коней, двигавшихся неспешной рысью. С неба сыпал мелкий, занудный дождик — даже не то что сыпал, а делал вид…
— Гляди-ка, княже, у них тут в угорской земле и снега-то зимой не лежат!
Михаил промолчал, плотнее закутываясь в кожаный плащ. Угорская земля, летом казавшаяся такой прекрасной и нарядной, сейчас как будто сплющилась под тяжестью свинцового неба, нависшего над головой. И всё кругом было серое и бурое — свинец и ржавое железо, без признаков жизни…
Михаил ещё раз перекрестился и возблагодарил Господа за то, что надоумил их не останавливаться перед перевалом на ночлег. Через седловину они перешли уже в сумерках, и спускались вниз до тех пор, пока кони не отказались идти в кромешной тьме. Дрова тоже пришлось добывать чуть не на ощупь, при свете факелов, вместо воды в котелках натопили снега… Зато ночью, слушая злобное завывание непогоды, настигшей их, все дружно молились. Страшно представить себе, что, верно, творилось в ту пору на северном, подветренном склоне!
— Не встречают нас нынче чего-то, Михаил Всеволодович!
Князь усмехнулся уголком рта.
— Чего нас встречать? Не жениха везём, чай…
Вообще-то Ставр прав. Мог бы выслать людей навстречу король Бела Арпад, если уж самому недосуг. Небось сообщили ему уже, что едет с визитом великий князь Михаил Всеволодович, без пяти минут родственник…
Михаил снова усмехнулся. Разумеется, сообщили. Как и о цели того визита, естественно. Именно потому и нет встречающих.
— Всё равно, княже… — вновь заговорил Ставр. — Невежливо это.
— Много ты понимаешь, — поморщился Михаил. — Это всё для того, дабы настроить меня на ответ, который дан будет, заранее. Чтобы не огорчать излишне.
— Вон уже и Буда видна! — подал голос молодой кметь, едущий впереди.
Действительно, из серой хмари проступали очертания Буды, резиденции угорских королей. Князь даже удивился — да неужели вот эти чёрные, угрюмые строения показались ему летом такими прекрасными?
— Аыыы!
Варлам изо всей силы рубанул по круглому шлему, возникшему над зубцами стены, и шлем расселся под мечом, брызнув красным и липким. Вражеский воин полетел вниз, но на смену ему тут же возник новый.