Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
– Ну, вот, Марк, ты и ответил на мой вопрос. Кому сдавать деньги на вино?
– Тимакову. Он сейчас подойдет! Он будет начальником штаба по организации и проведению этой вечеринки. Все вопросы - к нему! Да, между прочим, Стас, насколько я знаю, ты дружишь с Юркой Шпаком из 7-го "Б", не можешь ли с ним встретиться и переговорить о том, что мы его тоже приглашаем на вечеринку, если он свой магнитофон и записи западной музыки на вечеринку принесет!
– Нет проблем, сегодня же переговорю!
– Ответил Стас и пошел устраиваться за свою парту, которую еще с первого класса делил с Анастасией Волковой.
Сегодня был четверг, до субботы оставалось еще два дня. Но оставалось много нерешенных вопросов по организации вечеринки. Поэтому в этот четверг 7-й "А" класс не учился, нам было не до учебы, во время уроков мы занимались решением спорных, конфликтных и всех других вопросов, решая, кто и с кем будет танцевать. Тима диктовал ответы, а я их переписывал набело! К Тиме нескончаемым потоком шли записки, на которые приходилось отвечать. В жизни я столько не писал ручкой, два раза доливал чернила в чернильницу нашей парты, бумаги для записок попросту не хватало. Но мы с Тимкой достойно держали оборону, отвечая на любые и даже самые неожиданные вопросы. Примерно такого качества:
"Что делать, если мать узнала о вечеринке и не пускает?", или
"Какие мне туфли одевать, школьные или праздничные?", или
"Сколько часов будет продолжаться вечеринка, можно ли мальчику позволить себя проводить?".
На последний вопрос "А целоваться будем?" отвечал лично Тимаков.
Ответ на этот вопрос он мне его он так и не показал! Словом, вы сами понимаете, когда обсуждаются такие узкоспециальные вопросы, то об учебе и речи не могло и быть. Преподавательница литературы Наталья Николаевна долго ходила по классу, в этот момент все ученики и ученицы класса что-то старательно записывали на клочках бумаги, не обращая на нее никакого внимания. Такая красивая женщины явно ощущала себя не в своей тарелке! Тогда я набрался смелости и написал Тиме анонимную записку, следующего содержания:
"Тим, а можно на вечеринку я приглашу Наталью Николаевну? Она мне очень нравится, я с ней только и буду танцевать!".
Ко мне пришла ответная записка Тимы:
– Марк, а ты умеешь танцевать?
Увидев мои виноватые глаза, угадав ответ, Тима решительно поднялся из-за парты и в упор, не замечая, Натальи Николаевны, громко произносит:
– Ну, вы достали меня! Не думал, что наш класс состоит из одних кретинов и кретинок! А ты, Марк, мой самый главный друг, главный кретин класса! Такое дело надо перекурить!
На ходу, доставая сигарету из кармана гимнастерки, Тима спокойно покинул класс, отправляясь на перекур в школьный туалет.
Наталья Николаевна присела за свой учительский столик, такая красивая женщина сидела и беспомощно смотрела на свой любимый класс, а у меня по щекам бежали слезы. Наталья Николаевна до ужаса мне нравилась. Учительница прекрасно понимала, что с ее учениками и ученицами сейчас происходит что-то необычное, но она понятия не имела, что же именно! Интуицией учителя она понимала, что в данную минуту нас лучше не трогать, не касаться!
А я же всей душой переживал за своего любимого учителя, хотя ее школьный предмет, литературу, я на дух не принимал. В тот момент у меня в голове прокручивалась такая картина: я был в отличном костюме, подхожу к Наталье Николаевне, опускаюсь перед ней на колено и несколько торжественным голосом произношу:
– Наталья Николаевна, как только я вас увидел, то сразу же полюбил! Любовь моя глубокая и невозвратная, выходите за меня замуж!"
В этот момент все ученики и ученицы класса единым порывом поднимаются на ноги. Они оглушительно аплодируют моим словам, громко кричат и свистят:
– Марк, правильно, такую женщину надо любит!
– Ну, Марк, ты даешь! При всех признаться в любви к учителю, на это надо иметь настоящую силу воли!
– Наталья Николаевна, мы тоже, вместе с Марком, вас любим!
– Наталья Николаевна, выходите замуж за Марка, он неплохой парень!
Я же сижу за своей партой на Камчатке, не понимаю, откуда мой класс узнал об этих моих потаенных мыслях. Посмотрел на раскрасневшуюся Наталью Николаевну, а затем приподнял голову, чтобы увидеть самого себя, стоящего перед учительницей на коленях, умоляющего об ее руке. Черт подери, а Мерседес все время мне говорила о том, что у меня отсутствует всякое воображение. Сейчас, оказывается, эту воображаемую картину признания любви к Наталье Николаевне я мысленно спроектировал на одну из стен класса, тем самым свою сердечную тайну сделал достоянием всей классной общественности!
Одним словом, в этот четверг 7-му классу "А" было не до учебы, как в прочем и в следующую пятницу, и в субботу. Но то, что происходило в пятницу и в субботу случилось по причине моего и Тимакова отсутствия в школе. Причем, наше отсутствие широко обсуждалось школьной общественностью, поэтому некому было учиться в школе! Вот как это случилось?!
После тренировки сборной школы по волейболу, в тот же четверг я вместе с Тимой отправился на встречу с товарищем Гольским в скверике перед кинотеатром "Пушкинский". Мы минут на пять-шесть даже опоздали, во всяком случае, Николай Николаевич был уже на месте. Он сидел на лавочке, на которой сидели еще два молодых парня. Тима, чтобы не смущать своим присутствием товарища Гольского, устроился на лавочке, которая стояла рядом. Не обращая внимания на этих парней, я присел, поставил портфель у ног и тем голосом, которым по телефону разговаривал с Гольским, произнес:
– Здравствуйте, товарищ Гольский, я - Марк Ганеев!
Видели бы вы, как вдруг побледнел, рукой схватился за грудь в области сердца Николай Николаевич! Задыхаясь, он меня спрашивает:
– Вы слишком молоды! Вы не могли работать вместе с отцом и сыном Фрейдманами!
– Почему же нет, когда мы вместе разрабатывали истребитель МИГ 129, Борис работал над схемой центроплана, отец над двигателем, а я над органами управления истребителем!
– Но проект так и остался незавершенным!