Марк. Заберу ее себе
Шрифт:
— Ты понимаешь, насколько это глупо, верно? Прежде чем все будет сделано, мы оба будем полностью обнажены.
— Я бы хотела выбрать один предмет одежды, который я могу оставить до тех пор, пока мы… знаешь, пока не начнется… ну, пока мы не…
Я опускаю голову, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Я начинаю понимать, что София, сама того не осознавая, посылает мне сообщение. Она девственница. Она девственница? С такой сексапильной внешностью и дерзким ротиком?
Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Несмотря на всю ее дерзость, сейчас я вижу, как она
Я знаю, что не должен лишать ее девственности. Она слишком особенная для мужчины, который избегает любых привязанностей. Она заслуживает кого-то, кто будет всегда рядом, будет заботится о ней. Совсем ведь еще девочка, смотрит сейчас таким доверчивым взглядом на меня. Резко разворачиваюсь и заставляю себя отойти подальше от нее. Подхожу к окну и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу.
Я должен был сразу догадаться, что у нее нет опыта. Как только я приближался слишком близко и брал ее в свои объятия, на место огненной дерзости приходила нежная застенчивость. Мне нужно поступить правильно и вернуть ее домой.
Но, стоит мне лишь на миг представить, как кто-то другой ласкает своими руками ее мягкую кожу, гладит изгибы, целует губы, я вскипаю от гнева. Это мысль разрывает меня на части. Я должен отпустить ее. Почему от этой мысли становиться так тошно на душе?
Никаких привязанностей, никаких обязательств, никаких сожалений. С этим девизом я шел по жизни.
В воздухе повисла тишина. Кажется, София замерла и не двигается. А я? Я принял решение…
София… она определенно окутывает меня, привязывает к себе невидимыми цепями, которые я не в силах разорвать. Я знаю, что взять ее тело определенно сделает меня обязанным. Я всегда избегал этого, но если я не почувствую ее вкус, если не попытаюсь сделать своей, то инстинктивно знаю, что буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Внезапно я превратился из мужчины, который не верил в ответственность, в мужчину, который ничего не хочет больше, чем заботиться о ней и лелеять эту женщину до конца своей жизни. Того факта, что ее отец вероятно будет против этого, недостаточно, чтобы заставить меня уйти от нее. Я поворачиваюсь и делаю шаг в ее сторону.
— Детка, мы можем двигаться так медленно, как ты захочешь. И ты можешь оставить один предмет одежды.
— Вот так просто? — спрашивает она, ее лицо проясняется, губы растягиваются в улыбке, а тело мгновенно расслабляется.
— Именно так, — соглашаюсь я.
— Ладно — шепчет она, ее улыбка становится шире, и на лице появляется выражение, которое можно описать только как ликование. — Я выбираю себе нижнее белье.
— Без проблем, — отвечаю я и на это она хмурится.
— Это мой лифчик и трусики, — предупреждает она.
— Я знаю, что такое нижнее белье.
— Тогда я не уверена, а как это сработает, когда мы… ээ…
— Тебе не о чем беспокоиться. Поверь мне, я справлюсь, — говорю я ей, а потом просто потому, что могу, снимаю футболку и бросаю
Ее взгляд медленно опускается вниз. Она охает, и я точно знаю момент, когда она видит мой член, тяжелый от желания, подпрыгивающий к ней, жаждущий ее. У меня большой член, но я никогда не зацикливался на этом. Дамам, похоже, это нравится, а я просто благодарен, что это не какой-то карандаш, от которого они бы убегали, смеясь. С другой стороны, я никогда раньше не имел дело с девственницей.
Я позволил ей прикрыться, потому что не хотел видеть страх на ее лице, но я вижу его сейчас, когда она разглядывает мой набухший член, его головка скользкая и влажная, полная желания и голода.
— Марк, я не думаю, что эта штука влезет в меня, — шепчет она, делая шаг прочь от меня.
Я сокращаю расстояние между нами, обнимаю ее рукой за шею и притягиваю к себе.
— Это не только влезет, София, но я обещаю, что тебе это понравится и, когда все закончится, ты будешь умолять о большем.
Она смотрит на меня и я вижу, как она потихоньку подавляет свой страх.
— На самом деле я не из тех девушек, которые умоляют. Может быть, я заставлю тебя умолять, — говорит она.
— Это моя девочка. Дай мне этот огонь. Мне он так нравится. Я могу обещать тебе, я буду наслаждаться каждой минутой, умоляя о большем, — рычу я, прежде чем завладеть ее ртом. Она тает в моих объятиях, когда мой язык скользит по ее губам. Как только я отрываюсь от нее, она снова опускает взгляд вниз и пытается отстраниться.
— Марк, а ты знаешь, сколько он, ум… я имею ввиду, сколько сантиметров…, - ей определенно трудно подобрать слова и она так мило краснеет.
— Детка! — говорю я предупреждающим тоном. — Перестань.
— Это вполне законный вопрос, учитывая, что ты хочешь всадить его в меня. Ну так, что? Ты дашь мне цифры?
— Цифры? — я немного теряюсь и она, пользуясь моментом, опять делает шаг в сторону.
— София, тебе придется мне поверить, что он влезет, — приближаюсь к ней и делаю то единственное, что заставляет ее перестать нервничать. Я снова целую ее сладкие губы.
Каждый раз, когда я это делаю, мне кажется, что наш поцелуй становится все лучше и лучше. Каждый раз, когда я пробую ее на вкус, удивляюсь, как я вообще жил без нее.
СОФИЯ
Я знаю, что выставила себя дурочкой. Вместо того, чтобы заставить меня чувствовать себя неловко, каким-то образом Марку удалось успокоить меня, по крайней мере, пока я не взглянула на его член.
Его полностью возбужденный член. Он широкий, толстый и такой длинный, что даже не может стоять по стойке смирно. Он подпрыгивает и качается, слишком большой, чтобы выдержать собственный вес. Я разрываюсь между желанием узнать, как он будет ощущаться внутри меня, и желанием бежать в противоположном направлении.