Маркиз де Сад
Шрифт:
Первая из них к этому времени уже оделась, но маркиз запер дверь, и вдвоем с Латуром они уложили ее на кровати лицом вниз. Сад поднял юбки Лаверн и с надеждой изучил ее зад. Не удовлетворившись увиденным, он взял плеть и высек Марианну во второй раз. Процедура эта, по всей видимости, закончилась анальным половым актом, хотя Лаверн и сопротивлялась. Остальные девушки утверждали, что тем временем Латур, которого Сад называл «мсье маркиз», обошелся с хозяином «Лафлером» в той же манере. Неясно, происходило ли это на самом деле, или девушки все придумали, чтобы выставить Лаверн невинной жертвой и спасти от возможного смертного приговора.
Маркиз выдал каждой девушке по шесть ливров и договорился с ними о второй встрече грядущим вечером. В конце дня Латур зашел на рю д'Обань, чтобы пригласить Марианну Лаверн и Марианну Ложье покататься с ним на лодке. Они отказались. Хотя Сад намеревался навестить их, он задерживался, так как у него в гостях находился актер Себастьян де Розьер, которого маркиз угощал ужином. К тому времени, когда трапеза закончилась, искать удовольствий ему пришлось там, где их могли ему предоставить. В девять часов Латур вышел из дома и повстречал Маргариту Кост, молодую женщину двадцати пяти лет. Она стояла у дверей своего дома на улице Сен-Ферреол-ле-Вье, которая проходила между рю де Ром и рю д'Обань. На другой день Саду предстояло покинуть Марсель, так как настала пора возвращаться в Ла-Кост, В связи с этим он не собирался упускать последнюю возможность повеселиться.
Маргарита Кост к предложению проявила определенный интерес, о чем и сообщил хозяину Латур, вернувшись в отель «Де Трез Кантон». Как только ужин с Себастьяном де Розьером подошел к концу, маркиз направился на улицу Сен-Ферреол-ле-Вье. Сад и Латур, должно быть, представляли в тот вечер весьма странную пару — высокий лакей, одетый как матрос, рядом с небольшой, щегольской фигурой хозяина, облаченного в парадный мундир и шелковые брюки до колен, со шпагой и тростью с золотым набалдашником, которые обеспечивали более или менее безопасную прогулку по этой части Марселя с наступлением темноты. Они пришли в дом, и маркиз уединился с девушкой в спальне. Сняв шпагу и отложив в сторону трость, он присел на кровать. Вытащив из кармана хрустальную шкатулку, Сад предложил Маргарите Кост анисовые сладости. Она взяла одну и съела. Тогда он посоветовал съесть и вторую.
Без лишнего шума маркиз сказал, что хочет «поиграть с ее попкой». Этот эфемизм мало что скрывал, но сулил некоторые другие необычные развлечения, за которыми они скоротают ночь. Кост отказалась, хотя взяла еще одну конфету из хрустальной коробочки. В конце концов, она согласилась, но из ее свидетельства так и не ясно, на что именно. Когда все закончилось, Сад дал ей шесть франков и ушел.
На другое утро из Марселя он выехал в Ла-Кост. К этому времени поступили первые известия о совершенном преступлении. Поздним вечером в субботу в домах на рю Сен-Ферреол ле Вье и рю Д'Обань разыгрались две драмы. Утром боли в животе у Лаверн продолжались по-прежнему. Более того, они еще усилились и не на шутку встревожили ее подруг. У нее начался жар и участился пульс. Марианну рвало черной желчью и кровью. Одновременно у нее воспалились мочевыводящие пути. Мочеиспускание случалось часто, но проходило с трудом. Но самым тревожным оказалось то, что в рвотных массах, похоже, содержались фрагменты слизистой желудка.
Вряд ли ей стало бы легче, если бы Лаверн узнала о появлении первых симптомов подобного заболевания и у другой девушки. Болезненные ощущения и тошнота у Маргариты Кост развились позже, но прогрессировали быстрее, потому что она съела несколько больше засахаренных анисовых семян. Врачи, осматривавшие обеих пациенток, в один голос утверждали, что они стали жертвами отравления. Среди наиболее известных ядовитых отравляющих веществ, а это, несомненно, были именно такие, симптомы страданий девушек в наибольшей степени соответствовали признакам отравления большой дозой мышьяка.
Началось следствие и допросы пострадавших и свидетелей. Обе девушки, Марианна Лаверн и Маргарита Кост, съели несколько семян, которыми их угощал Сад из красивой коробочки. Марианна Ложье тоже угощалась по настоянию Сада, но, взяв «лакомство» в рот, не проглотила его, а выплюнула в окно, когда он не видел. Ей, Роз Кост и Мариэтте Борелли удалось избежать судьбы двух своих подруг. Найти сладкие карамельки оказалось совсем не трудно, поскольку Ложье выплюнула свои на улицу, где их и обнаружили. Служанка Мариэтты Борелли, подметая квартиру на другой день, тоже нашла несколько засахаренных семян в венике, который использовался в качестве импровизированных розг, которыми отхлестали саму хозяйку.
После недели тщательного медицинского ухода обе отравленные девушки поправились. Они и остальные приготовились помочь властям, хотя бы только ради того, чтобы избежать неприятностей самим. Факт отравления, склонение к содомии, содомия с добровольным участием Латура и насильственным участием Марианны Лаверн — всех этих фактов оказалось достаточно, чтобы привлечь преступника к уголовной ответственности. Если имелись доказательства того, что Марианна Лаверн участвовала в противоестественном половом акте против своей воли, став, таким образом, жертвой преступления, то причин для опасений быть привлеченной к суду у нее не было. Тот ход, который приняли события, свидетельствует о истинности истории, рассказанной истцами, а не самим Садом.
Пострадавшие представили властям словесный портрет преступника. Описанию светловолосого молодого человека приятной внешности и хрупкого телосложения в парадном мундире и шелковых панталонах до колен, со шпагой и тростью, вероятно, недоставало деталей. Но, когда свидетельницы вспомнили о титуле не то графа, не то маркиза, исчезли все сомнения — это был только Сад. Тем временем маркиз миновал Экс и находился на пути в Ла-Косту. Все офицеры полиции того района получили предписание о его задержании. Предприняли меры к наложению ареста на собственность де Сада и собираемые налоги.
Теперь не в его пользу заработали и обвинения, выдвинутые против него в деле Роз Келлер. Холодное самооправдание, сделанное им четыре года назад в Париже, свидетельствует о том, что он, несомненно, мог умышленно отравить девушек в Марселе, чтобы таким дьявольским способом усилить половое возбуждение. Записи в «Секретных мемуарах» от 25 июля говорят о его занятиях исследованием шпанской мушки. Он испытывал настой из этого насекомого зимой в Ла-Косте на младшей сестре своей жены, Анн-Проспер, в качестве средства, усиливающего сексуальное влечение.
В Марселе произошло нечто из ряда вон выходящее, но, что именно, мир пока еще не понял. В конце 1834 года Жюль Жанен утверждал: две девушки, отравленные печально знаменитым маркизом, на другой день все же скончались. Это действие ради получения удовольствия являлось тем не менее таким же объектом судебного разбирательства, как и убийство. Использование яда с такими намерениями, независимо от исхода сего эксперимента, вполне соответствовало репутации Сада. И оно нашло отражение в его художественном творчестве. В наброске для четвертой книги «120 дней Содома» он упоминал, что его герои устроили развлечение, дав одной из своих девушек порошок, который, не вызвав летального исхода, тем не менее причинил ей массу страданий. Разрабатывая план веселья, они решают «подсыпать Жюли порошок в еду, и он вызовет у нее жуткие желудочные спазмы. Тогда они скажут ей об отравлении. Она поверит им, начнет стенать и почти что сойдет с ума». Имелась и другая ссылка. Речь идет о мужчине, который со своими женами никогда не занимается любовью естественным сексом — только анальным — и травит двадцать вторую из них.