Маркиз должен жениться
Шрифт:
— Я начинаю понимать, в чем проблема.
— Надеюсь, вы и мне объясните, ибо самая ничего не понимаю.
— Слуги в Англии не для того, чтобы помогать, а для того, чтобы делать.
— Что вы имеете в виду?
Оливер присел на стол.
— Когда вы убираете вашу постель, они думают, что вам не нравится, как это делают они. То же самое с камином и с чаем. Люди хотят служить вам, а если вы не пользуетесь их услугами, они считают, что вы недовольны.
—
— Вот именно. Вы отнимаете у них цель в жизни. Это задевает их гордость.
Мария вспомнила беспокойную мину на лице Бетти.
— Никто не может иметь такой цели — быть слугой.
— В Англии это так. — Голос Оливера звучал мягко. — Американке трудно это понять, но английские слуги гордятся своей работой, гордятся семьей, которой служат, гордятся своим положением в этой семье. Если вы не даете им возможности выполнять свой долг, им кажется, что вы их не уважаете.
Щеки Марии вспыхнули.
— О Боже! Я хотела облегчить им жизнь. Прислуга вашей бабушки вернулась в Лондон, а дом такой огромный…
Оливер сел за стол.
— Я знаю, и все же позвольте им делать свою работу. Они ведь считают, что скоро вы станете их хозяйкой, и хотят угодить вам.
Мария сглотнула. Наконец-то они подступили к теме, которую она собиралась обсудить.
— Я хотела спросить вас: завтра на балу вы действительно хотите объявить о помолвке?
Оливер покачал головой:
— До этого не дойдет. Бабушка может терпеть мой блеф здесь, но она не станет продолжать войну на глазах у общества. Она слишком близко принимает к сердцу последствия этого для всей семьи. Я уверен, что, в конце концов, она отступится.
— А если не отступится? Если в свете станет известно о помолвке, то слухи могут дойти до Натана.
Лицо Оливера окаменело.
— Никаких слухов ни до кого не дойдет, потому что никакого объявления не будет.
— Надеюсь, вы правы.
В последнее время совесть все чаще беспокоила Марию, когда она думала о Натане. Она согласилась выйти за него замуж, дала ему слово, а значит, позволяя Оливеру встать на пути этого брака, она вела себя бесчестно.
— Мария, поверь мне, все будет хорошо.
Наступила неловкая пауза. Мария поднялась.
— Ну что ж, раз это все…
— Не уходи, — пробормотал Оливер и тоже поднялся на ноги.
Его взгляд словно приковал ее к месту, не было сил повернуться и уйти.
— Почему?
— В последнее время у нас почти не было возможности поговорить наедине. Ты все время занята с моими братьями и сестрами. — В голосе Оливера слышался сдерживаемый гнев. — Присядь, пожалуйста. Давай поговорим.
Поговорим? Это так на него не похоже.
— Ну хорошо. — Она снова опустилась на стул. Странная перемена в его настроении заинтриговала Марию. — О чем вы хотите поговорить?
Оливер явно растерялся. Он, без сомнения, привык общаться с женщинами, которые действуют, а не разговаривают.
Мария заметила книгу у него на столе. Название ее позабавило.
— Вы читаете роман Минервы. Он вдруг покраснел.
— Надо узнать, что она там напридумала.
— Значит, это ваше первое путешествие в ее мир «готических ужасов»?
— Да. — Казалось, тема его смущает, а Марию она лишь раззадорила.
— Для начала вы сделали прекрасный выбор. «Озерный роман» — моя самая любимая книга. Оливер нахмурился.
— Почему? Потому что в той дуэли Роктон получает по заслугам?
Мария улыбнулась.
— Потому что Минерва оставляет его в живых. Обычно она расправляется со злодеем, причем самым ужасным образом.
— А вы ненавидите ужасы.
— Вовсе нет. Они мне нравятся. Странно, правда? Мне даже хотелось бы, чтобы было еще страшнее. — Оливер ответил ей недоуменным взглядом. Мария с усмешкой добавила: — Дома у меня есть несколько томов «Ньюгейтского календаря». Ну, не у меня, а у Фредди. Отцу не нравилось, что я так увлекаюсь убийствами и всякими ужасами.
— Я его понимаю. — Он откинулся в кресле и с любопытством посмотрел ей в лицо. — Раз вы любите ужасы, почему же вам понравилось, что Минерва не убила Роктона?
— Видите ли, некоторыми своими намеками она заставляет читателя задуматься, почему Роктон стал злодеем. А если он погибнет, мы этого никогда не узнаем.
Оливер не сводил с нее глаз.
— Может быть, он родился злодеем?
— Никто не рождается злодеем.
— Вот как? — Он насмешливо приподнял бровь. — Значит, мы все рождаемся хорошими.
— И это тоже не так. Мы рождаемся просто зверьками с животными потребностями и желаниями. Добрый пример родителей и учителей наставляет нас, учит сдерживать свои нужды ради более важных целей. Но мы сами решаем, следовать ли этим поучениям или потакать собственным слабостям и капризам.
— Для женщины, которой нравятся убийства и преступления, вы слишком высоконравственный философ.
— Я хочу понимать, почему происходят какие-то события. Почему люди ведут себя так, а не иначе.