Маркиз и маркиза Ангелов

Авалиани Вера

А Клод чувствовал любовь к Соне по-другому. При виде обнаженной жены у него внутри все шло волнами. И ритм нарастал, потом внизу закручивался клубок и требовал прикосновения к ней, чтобы развязаться. Кровь буквально закипала, если он ловил на ней чужой взгляд. Он считал себя обладателем сокровища, на которое все и в любой момент могут покуситься и отобрать у него. Поэтому у обоих Таубов сегодня обострилась жажда спрятать друг друга от всех.

– Софи, я должен тебе сказать, что не могу видеть, как кто-то прикасается к тебе. Я возненавидел тогда режиссера, который провел тебе рукой по

бедру и спине во время пробы. А что я пережил, когда ты отдавалась капитану полиции, чтобы он закрыл дело, я даже описать не могу! И сегодня этот портной… Давай не поедем на премьеру фильма: я не смогу смотреть, как реагируют зрители на твое тело в постельной сцене. Я давно хотел тебе сказать это. Но ты уже купила материал на платье. Я вижу, как тебе хочется в Москву. И поэтому я рад, что фасоны одежды, которые ты придумала, не дают шанса демонстрировать все твои изгибы и впадины.

Мы будем только авторами музыки и текстов песен, да? Я боюсь, что тебя похитят. – Он, сидя на диване, извлекал грудь из ее бюстгальтера, клетчатая рубашка валялась на полу, а джинсы и трусы Софьи оказались на лодыжках. Губы – верхние и нижние – горели от перца и соли с чипсов, перекочевавших туда с губ и пальцев Клода.

Поэтому желание Софьи было нестерпимым. Она, не отвечая на его тираду, повернулась у него на коленях и буквально вжалась в Клода, с необыкновенной силой обхватив его. Она возилась с молнией на ширинке джинсов и кусала ему мочку уха в нетерпении. Челюсти ее свело от желания. Наконец член распрямился, как Ванька-встанька, и Соня приподнялась, впуская его в мокрое, горячее нутро. Он даже обжегся.

– О-о-ой, – вскрикнул Клод от неожиданности температуры.

– Это перец с чипсов, которым ты меня вымазал внизу, когда облизывал клитор, – прошептала ему Соня в ухо и впилась в губы. Но когда она их освободила, то Клод сказал, как в бреду:

– Я все время думаю, как вытравить из тебя следы других мужчин. Я больше не могу, я словно вижу их всех, вырезанных на твоем теле. – И он больно схватил Соню за бок и стал грубо ее кусать, всаживать член вглубь.

– Вот так, вот так, пусть я пройду дальше, куда никто не дотянулся, пусть я тебя ототру от них, пусть я тебя накажу за них.

И он врезался так, что Соне стало больно. Но он только сильнее стиснул ее и стал двигаться быстро и гневно. Он нашел сосок и чуть его не откусил. Его пальцы стали будто железными, они оставляли синяки у нее на коже. Софья в ответ стала вырываться и оцарапала ему грудь. Клод взвыл и грубо стал с большой скоростью и глубоко входить в нее, кусая за шею, оставляя засосы.

– Что ты делаешь! – Соня вырывалась уже всерьез. Но освободиться из этих хищных рук не могла. Ей показалось, что вернулось то время, когда ее насиловали клиенты Павла. И ужас вспыхнул в ее глазах. Неужели она опять выбрала не того парня в мужья?!

– Пусть все знают, что ты моя! – закричал Клод, извергаясь внутрь, как из брандспойта полил.

Соня упала ему на грудь и заплакала.

– Ты мне мстил, да?! За того капитана? Или за Иллариона?

– Да! – тяжело дыша и глядя на нее вызывающе, сказал Клод. – Мне это было очень надо. Потому что это во мне не заживало. Я должен был побывать на их месте. На месте их… всех.

Соня сползла с его колен и, покачиваясь, пошла в туалет, посмотреть в зеркало на нанесенные местью следы.

– Шея

была местами в синевато-багровых следах, на груди были царапины и укусы. Вслед за ней вошел Клод и показал ей на оставленные ею следы.

– Прости, – он сам с ужасом смотрел на оставленные шрамы. – Меня будто обуял гнев и похоть. Маленькая ревность к этому Карлу напомнила ревность большую. – Он не оправдывался, а говорил довольно жестко. – И я так и не понял, сегодня я выпустил из себя демонов или впустил их.

Ангел Клода виновато покачал головой.

– Зря я отвернулся, когда они начали миловаться. Тут-то нечистый и проскользнул в его мысли. И в тело?

Ангел Софьи тоже был расстроен и разозлен.

– Мы оба витали в облаках, пользуясь передышкой. – Он с опаской посмотрел на коллегу. – И что там сейчас в душе у Клода?

– Мрак. Его все еще лихорадит от желания. Сейчас опять начнется.

– Но это хорошо или плохо? – опасливо спросил Ангел Софьи.

– Он снова не удержится и войдет в нее прямо тут, в туалете. А потом поведет в спальню.

– Он так снимает стресс? – с надеждой поинтересовался Ангел Софьи.

– Он хочет невозможного – владеть ее телом и в прошлом, а не только в настоящем и будущем. Он посягает на память тела!

– Но из него сексом не выбьешь прошлую грязь. Человек же не коврик.

– Но пытаться он собирается.

И правда, посмотрев через плечо Сони в зеркало на то, как она возвращает грудь в бюстгальтер, как та пружинящее завибрировала от ее движения, Клод взвыл и снова резким ударом сзади вошел в Соню. И смотрел он, сношаясь с ней, только на колыхания груди в зеркале.

– Пока ты была больна, тебе угрожала опасность, я мог думать о тебе, как о личности. Но теперь ты стала такая… такая налитая, тело твое колышется так призывно! Все мужчины не могут оторваться от вида твоей груди. Как на тебя Гия смотрел! А Влад – этот скромник. И эти… молдаване. А Карл! Ты теперь просто неприлично сексапильна, ты измучила меня! – он каждое слово, произнесенное с болью, сопровождал ударом членом во влагалище. Его пальцы опять больно врезались в тело. И он все усиливал темп. Соня молча плакала. И, бурно кончив раньше мужа, разрыдалась.

Но Клод не прекращал наращивать темп. Он, не вынимая члена, подтащил жену к маленькой софе в прихожей рядом с туалетом. Положил безвольную и раздавленную Соню и стал двигаться в ней в позе ложки. И взял ее за горло, правда, не так больно, как в свое время Илларион. И стал врезаться в нее все глубже. Соня закричала еще раз, как тогда, – от страха. И тут Клод вылился в нее так, что жидкость под давлением полилась и на обивку мебели. Соня лежала не двигаясь.

– Теперь все? – зло спросила она.

– Теперь я испытал на себе твое прошлое отношение к другим мужчинам, – все еще задыхаясь, сказал Клод не виновато, а гордо.

И тут Соня улыбнулась.

– Что ж, ты правильно вошел во все роли. Хоть и не видел видео. Или видел?

– Не видел. Но угадал. И я так вел себя раньше – со случайными подругами. Теперь мы знаем друг о друге все. – Он поцеловал ее в плечо.

– Теперь я верю, что ты меня любишь. Потому что ревнуешь, – вытирая слезы, сказала Соня.

– Будем считать это сеансом взаимной психотерапии.